– У тебя почти получилось, – в утешение сказал Мезенцев. – Это твои мужики облажались, дали себя убить.

– Папа говорил... Он говорил про ту дуру, которая была его женой до Анжелы... Самое слабое место мужчины – это его женщины. И наоборот, самое слабое место женщины – это ее мужчины. Мои мужчины, те, кого я выбрала, они погибли... Значит, я плохо выбирала. Но теперь‑то я правильно выбрала?

– Ты это о чем? – не понял Мезенцев, потом увидел направленный себе в грудь тонкий палец. – Ты это про меня? Уж не знаю, правильно или неправильно, но погибать я пока не собираюсь.

– Значит, правильно.

Глава 23

Погружение

1

Шаги в коридоре были быстрыми и осторожными. Алексей, физически чувствуя, как утекает время для исправления ошибок, изо всех сил дернул спицу и едва не потерял сознание от разряда боли, пробежавшего по всему телу. Пот стекал по вискам, тошнота стояла у горла, и больше уже ничего нельзя было сделать, кроме как принять неизбежное.

Дверь снова ушла из‑под спины Алексея, потянув за собой истерзанную руку – но лишь на миг. Потом дверь закрылась. И Алексей уже был не один.

– Все те же люди на том же месте, – произнес усталый невыспавшийся человек, удостоив Алексея взгляда свысока.

В ответ на это Алексей с чувством выплеснул из себя полный набор прочувствованного мата, который, впрочем, прозвучал как невнятное мычание, сквозь плотную полосу скотча.

– Ну да, – сказал мужчина. – Я тебя понимаю. Имеешь право позлиться. А я имею право тебя немножко подырявить, потому что твой приятель едва не прострелил мне башку прошлой ночью. Я его об этом совсем не просил.

Алексей снова замычал матом и треснул затылком об дверь, однако помятый мужчина предупреждающе цыкнул:

– Ты чего это делаешь? Ну‑ка не шуми. Тут люди кругом. Это же гостиница. Общественное место. Прибежит какая‑нибудь дура на крик, придется ей башку оторвать, – это было сказано с укоризной, будто виноватым в будущем отрывании головы был именно Алексей. – Так что помолчи. И послушай. Хорошо?

Алексей дернул головой. Все‑таки надо было послушать этого психа, чтобы его понять. Если его вообще можно понять. Пока тон разговора Алексею не нравился. А еще больше не нравилось выражение лица этого человека.

– Что ж тут хорошего? – вполне резонно заметил помятый человек с усталыми глазами. – И вот еще что... Чтобы разговор у нас получился хороший и спокойный...

Алексей замычал, но его левая рука уже была вздернута вверх, раздался короткий удар, и человек с усталыми глазами удовлетворенно кивнул.

Он притащил из глубины номера кресло, поставил его напротив двери и уселся напротив Алексея. Это походило на издевательство, однако усталость в его глазах и непридуманная серьезность в его голосе заставили Алексея сосредоточиться. Тем более что ничего другого ему и не оставалось.

Человек с усталыми глазами посмотрел на дело своих рук и качнул головой, как бы признавая, что работа не идеальна, но все‑таки сгодится, учитывая конкретные обстоятельства. Он достал из кармана мятых и кое‑где забрызганных краской джинсов такую же мятую пачку «Стиморола», выдавил на ладонь пару подушечек и закинул себе в рот. Алексею он на этот раз ничего не предлагал.

– Чтобы тебе все стало ясно, – проговорил он некоторое время спустя, – я не садист. Хотя первое впечатление может тебя ввести в заблуждение. Это просто мера предосторожности. Прошлой ночью я всего лишь хотел поговорить с твоим другом, а он схватился за пистолет.