|
Затем он поднял меня и осторожно положил на кровать. Он взял меня неистово, почти грубо. И опять кто то, кто вовсе не был мной, кричал, а потом мы лежали рядом прижавшись друг к другу. Его сердце бешено колотилось, а я вдруг обнаружила, что моя правая рука вцепилась в волосы на его груди. Я разжала согнутые пальцы и дотронулась до его руки. – Джеймс, что такое бимбо? – спросила я. – Зачем тебе это? – Я скажу, когда ты мне скажешь. Он сонно рассмеялся. – На языке гангстеров так называют проституток. – Я так и думала. Они все время меня так называли. Наверное это правда. – У тебя нет для этого данных. – Обещаешь, что не будешь думать обо мне как о бимбо? – Обещаю. Ты просто цыпленок. И я чувствую себя с тобой теленком. – Что это значит? – Это значит, что я с ума схожу по этой девушке. Хватит вопросов. Спи. – Он нежно поцеловал меня и повернулся на бок. Я обвилась, крепко прижалась к его спине и ягодицам. – Так очень приятно спать, Джеймс. Как ложки. Спокойной ночи, Джеймс. – Спокойной ночи, дорогая Вив. 15. Сердечные шрамы Это были последние слова, которые он произнес. Когда я проснулась на следующее утро, его уже не было. Только на постели, где он лежал, была вмятина и подушка сохраняла его запах. Чтобы в этом убедиться, я выпрыгнула из кровати и побежала посмотреть, на месте ли серая машина. Ее не было. День был прекрасным. На земле лежала обильная роса и в траве угадывалась дорожка, протоптанная им, когда он шел к своей машине. Над просекой с криком пролетела птица и откуда то из глубины деревьев раздался печальный плач голубя. Руины мотеля были черными и ужасными. Из развалин административного корпуса поднимался призрачный вертикальный шлейф дыма. Я вернулась в коттедж, приняла душ и быстро начала паковать свои вещи в две переметные сумки. И здесь на туалетном столике я увидела письмо. Я села на кровать и прочла. Оно было написано на фирменной бумаге мотеля, которая лежала в письменном столе. Почерк был разборчивым и ровным. Написано не шариковой, а перьевой ручкой. "Дорогая Вив. Тебе, видимо, придется давать показания полиции, поэтому перехожу к делу. Сейчас я еду в Гленз Фолз, где подготовлю полный отчет для полиции. До этого я сообщу дорожной полиции, чтобы они немедленно прибыли к тебе. Я также свяжусь с Вашингтоном и они почти наверняка обяжут власти Олбани взять расследование на себя. Я приму все меры, чтобы тебя не слишком беспокоили и чтобы, после того как ты дашь показания, тебе разрешили уехать. В Гленз Фолз будут осведомлены о моем маршруте и регистрационном номере машины. Они смогут найти меня, где бы я не находился, если тебе понадобится моя помощь или им дополнительная информация. Тебе не удастся найти ничего на завтрак, поэтому я попрошу полицейских привезти с собой термос с кофе и бутерброды, чтобы не дать тебе умереть с голоду. Я бы очень хотел остаться с тобой! Хотя бы для того, чтобы взглянуть на мистера Сангинетти! Но я сомневаюсь, что он появится сегодня утром. Полагаю, не получив сообщения о выполнении задания от своих головорезов, он умчал в Олбани и сел в первый самолет на юг, чтобы пробраться в Мексику. Я сообщу в Вашингтон об этой моей догадке, и, если они пошевелятся, то смогут прихватить его. За это он получит пожизненный срок, как говорится «отныне и впредь», или «Розарий» на языке, который мы с тобой начали изучать. А теперь слушай. Ты, и в какой то мере я, спасли страховой компании, по крайней мере, полмиллиона долларов, за это полагается большое вознаграждение. |
