— Вы видели этот предмет в Римском клубе?

Павел медленно кивнул.

— Да, конечно. Там все носят маски. Конкретно эта — маска слуги Плутона, — произнёс он. Они называют себя свитой. Все, кто работал на Плутона, носили эти маски на вечеринках.

— Символ на маске означает принадлежность к свите? — спросил Черкасов. — Вот этот знак.

Павел молча кивнул.

— Ты видел самого Плутона? — спросил я. — Можешь описать хотя бы рост, комплекцию…

— Я не видел его. Когда меня к нему проводили, он говорил со мной из-за шторы. Я слышал только его голос. Мужской, не молодой и не старый. Обычный… — ответил Павел. — Он всегда оставался в тени. Мы знали только его эмиссаров. Плутон тогда велел передать мне стимулятор, и слуга вручил мне заказ.

Мы с Черкасовым снова переглянулись. Значит, есть зацепочка.

— Ещё что-нибудь? — уточнил я.

— Это всё, что я знаю, — устало сказал узник.

— Спасибо, Павел Дмитриевич, — Черкасов крепче перехватил пакет с маской и жестом показал мне на выход. — Желаю вам скорейшего выздоровления.

— Не смешите.

Когда мы вышли из палаты, я заметил, как Черкасов снова уставился на нашу улику.

— Теперь всё встаёт на свои места, — сказал он. — Я должен доложить начальству, и они примут решение о дальнейших действиях. Давайте подброшу вас до Корпуса, Алексей Иоаннович. На сегодня все.

— Буду признателен, — отозвался я.

У Черкасова завибрировал телефон, и он удивленно уставился на экран.

— Незнакомый номер. Погодите, отвечу.

Он нажал на кнопку и приложил телефон к уху.

— Черкасов слушает. — Экспедитор покосился на меня. — Да, со мной. Рядом.

Я распознал лишь, что голос на том конце был мужским. Но связь в старом корпусе барахлила, и голос был искажен помехами. Черкасов внимательно выслушал говорившего и удивленно вскинул брови.

— Понял. Хорошо. Через час будем.

Он повесил трубку и выглядел озадаченным.

— Кто это там по мою душу? — спросил я.

— Не поверите, но… ваш брат. Виктор Иоаннович хочет срочно встретиться. Через час в кафе у некого Эмиля. Он сказал, вы знаете.

Глава 24

Мы с Черкасовым остановились за квартал до неприметного здания на Садовой улице. Обновленная вывеска над входом гласила: «У ЭМИЛЯ. Настоящая ливанская шаверма».

Внутри доедали поистине царские порции двое поздних посетителей, пока сам хозяин суетился за стойкой, убирая остатки овощей из лотков. Через десять минут заведение должно было закрыться.

Я мельком посмотрел на вывеску и кивнул в сторону арки.

— Лучше пройти со двора.

— Согласен. Если ваш брат решил встретиться в подобном месте, значит, светиться не хочет.

Виктор ни черта не объяснил Черкасову, когда приглашал на встречу. Но откуда-то выяснил, что я половину дня таскался с «Четверкой», и перехватил меня через экспедитора. Растет братец, не теряет времени в столице, потихоньку обзаводится связями. Молодец.

Черкасов молча последовал за мной. Стандартный для старой питерской застройки двор-колодец был завален деревянными палетами. Здесь же характерно пованивал контейнер с мусором, куда и жильцы, и «коммерсы» сбрасывали отходы. Под нашими ногами врассыпную бросилась парочка встревоженных крыс.

Одна из неприметных дверей на первом этаже открылась, и во мрак двора вышла тощая фигурка. Это был чернявый паренек лет пятнадцати с мешком в руках — шел к контейнеру. Он остановился, когда я шагнул из темноты, и чуть было не выронил мусор.

— Ой! Кто здесь⁈ — голос подростка дрогнул, но он быстро взял себя в руки, заметив моё лицо.