Он улыбнулся.

– Я планирую это. Но не сегодня. – Он провёл губами по её губам. – Когда я буду принимать душ с тобой, не хочу временных ограничений.

– О. – Разум бомбардировал ее, несомненно, восхитительными образами, где он что то делал с ней в душе. – Я пойду…

Он провёл большим пальцем по её нижней губе, прежде чем покачать головой и отстраниться.

– Уходи, пока я не забыл о благих намерениях. Иначе мы так и не доберёмся до ужина.

Она колебалась.

Он легонько хлопнул её по попке.

– Даже не пытайся. Я встречаюсь с твоими родителями. – Чтобы он мог посмотреть им в глаза и дать понять, что независимо от их мыслей на его счёт, теперь он будет в жизни их дочери, и им придётся смириться. Больше никаких подстроенных свиданий.

– Властный. – Энни бросила на него хмурый взгляд, но пошла в спальню, чтобы взять вещи.

Скоро она будет вся горячая, мокрая и обнажённая.

– Господи. – Запустив руки в волосы, он попытался успокоить жёсткую пульсацию члена. Не вышло. Особенно из за шороха ткани, скользящей по коже, стук ботинок о кафель, шелест снимаемых кружев… Или, может, это его воображение.

Но он определённо слышал, как включился душ. Застонав, он начал расхаживать по комнате, отвлекая себя разглядыванием вещей Энни. Помимо книг, у неё на стенах висело несколько голографических рамок. Семейные фотографии, догадался он, отметив сходство с пожилой женщиной на центральном портрете. Мужчина на фотографии – её отец, предположил он, – добродушно улыбался, но было в нём что то такое, что казалось отстранённым.

Душ выключился.

– Душ свободный! – раздался крик через несколько минут.

Он дал ей ещё пару минут, чтобы закрыться в спальне, не уверенный, что смог бы устоять, увидь её, закутанную в соблазнительное непостоянство легко снимаемого полотенца.

Когда он, наконец, вошёл в маленькое, выложенное плиткой помещение, то обнаружил, что оно пропитано щедрым ароматом какого то женского дезодоранта. Но мыло, как он был рад видеть, не слишком девчачье. У мужчины должны быть стандарты, подумал он, и запрограммировал душ на прохладный. Наконец то ему удалось охладить тело.

Энни сидела в машине Зака на подъездной дорожке к дому своих родителей и теребила пальцы.

– Я никогда не приводила мужчину домой, – выпалила она. – Мне показалось, что это не стоит такой суеты.

– Я польщён.

Она нахмурилась, глядя на него.

– Не дразни. – Но она почувствовала, что немного расслабилась. – Пошли, быстрее покончи с этим. – Открыв дверь, она вышла.

Они встретились в передней части автомобиля.

– По крайней мере, вечер сегодня прекрасен, – заметила она.

Зак обнял её с ленивой грацией леопарда.

– Мне нравится твоё платье, – пробормотал он, проводя кончиками пальцев по её бедру.

– О. – Она снова напряглась, но по другой причине. Энни выбрала чёрное платье, потому что в нём её матери не на что было бы жаловаться. Но слова Зака заставили её понять, что оно может быть квалифицировано как сексуальное. – Ты же не думаешь, что я полная для него?

– Я расскажу тебе потом… после того, как сниму его с тебя.

Она округлила глаза, а пульс ускорился.

– Веди себя прилично.

– Если смогу его снять?

Мгновение тишины, под ночным небом, изрезанным осколками сверкающего алмаза.

– Да. – Она хотела танцевать с дикостью в нём, хотела почувствовать, каково это, когда к тебе относятся как к красивой, чувственной женщине. Но ещё больше хотела секса с этим мужчиной, который уже занял место в сердце. Энни знала, что собиралась нарушить одно из самых фундаментальных правил, углубляя эти отношения, рискуя сердцем, но также знала, что если не будет любить Зака, то будет сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь.