Но слова не убедили бы Энни – её нужно убедить поверить ему, положиться на него. Потому что она не просто остерегалась любви, но и стала почти мятежно независимой в желании не подвергать себя боли.

«Мне нравится жить одной, и я намерена так всё и оставить».

Это чертовски плохо. Но даже по мере того, как хищник готовился к охоте, в сердце росла порочная уязвимость. Он нуждался в доверии Энни, нуждался в уверенности, что она придёт к нему, несмотря ни на что. Если нет…

«Нет, – подумал он, стиснув зубы, это не вариант».

Энни принадлежала ему. Конец истории.

***

  Какое волшебство ты сотворил с моей матерью? – спросила Энни, впуская их в свою квартиру.

– Секрет. – Он закрыл дверь и крадучись последовал за ней.

Её сердце начало выбивать стаккато.

Энни собиралась переспать с этим мужчиной, которого встретила только вчера. Но казалось, что они никогда не были чужими, с ним было так легко.

Осторожнее, Энни.

Страх поднял свою коварную голову, демонстрируя разные картинки лица Кимберли, когда она смотрела, как Эрик уходит. Ждало ли Энни то же самое? И важно ли это сейчас, когда она решила рискнуть и пережить боль?

– Эй. – Зак остановил её, уткнувшись носом в шею, и обнимаю за бёдра. – Перестань так напряжённо думать.

– Я не могу, – прошептала она. – Я не… – Она прикусила губу, пытаясь придумать, как ответить, не выдавая, насколько невероятно важным Зак стал для неё за такое короткое время.

– Ты не из тех, кто целуется и уходит, будто это ничего не значит, – сказал он, легко проводя губами по её коже. – Я тоже. – Это не секс на одну ночь. – Веры живут по другим правилам.

Он лизнул её, и она почувствовала, как сумочка выскользнула у неё из рук и упала на пол.

– Зак, – шёпотом взмолилась она.

Он крепче прижал её к себе.

– Возможно, мы тактильные, больше, чем люди, но в этом нет ничего случайного. Дело в дружбе, в удовольствии, в доверии.

– Замечательно.

– Так и есть. – Ещё один поцелуй в чувствительную шею. – Поверь, Энни. Я не причиню тебе вреда.

В этот момент она почти поверила. Схватив его за руки, она позволила себе раствориться в его мужском жаре.

– Благодаря тебе я чувствую себя красивой.

– Ты красивее, – прошептал он, – и сексуальнее греха.

– Ты жалуешься? – Она опустила руки, когда он потянул за пояс, который удерживал его. – Мне не понравилось, как Марксон раздевал тебя глазами.

– Он так не делал. – Почувствовав, что платье распахнулось спереди, она чуть сдвинулась, чтобы Зак вытащи пояс из внутренней петли. Он так и сделал… ткань упала.

– М м м. – Шёпот абсолютного удовольствия, когда Зак начал стягивать платье. – Лишь мне позволено раздевать тебя, – поцелуй в обнажённое плечо, – и ласкать.

«Ласкать».

Это слово напомнило, что он не человек, и абсолютно не ласковый зверь.

– Ты большой собственник. – Воздух ударил её в спину, в грудь. Затем платье стало спадать, собираясь лужицей на полу.

Зак издал звук, поразительно похожий на рычание, одной рукой лаская изгиб её талии.

– Ты уже знала это, Энни.

Конечно. Мужчина хищник Вер, каким бы игривым ни был, собственник до глубины души. До тех пор, пока она держала его интерес, он будет требовать всего. Она знала, что даст ему желаемое… всё, кроме своей веры. Этого, подумала она, больше не нужно было давать. Брак её родителей давным давно разрушил веру в вечность. Грусть, возможно, и манила в свои объятия, но Зак положил руку ей на живот в мрачно собственническом жесте, и мысли разлетелись.