Герман Гессе. Сиддхартха
Часть первая. СЫН БРАХМАНА
Под сенью родительского дома, на солнце речного берега у лодок, в тени
салового леса, в тени смоковниц вырос прекрасный сын брахмана, юный сокол
Сиддхартха, вместе с Говиндой, своим другом, сыном брахмана. Солнце
покрывало загаром его белые плечи на берегу реки, при купании, при священных
омовениях, при жертвенных обрядах. Тень вливалась в его черные очи -- в
манговой роще, при играх мальчиков, при песнях матери, при священных
жертвоприношениях, при поучениях ученого отца и беседах мудрецов. Давно уже
Сиддхартха принимал участие в этих беседах; вместе с Говиндой упражнялся он
в словесных состязаниях, в искусстве созерцания, с целью самоуглубления. Уже
он в состоянии был беззвучно произносить слово "Ом", это слово слов,--
беззвучно выговаривать его при дыхании и выдыхании, с сосредоточенной душой,
с челом, озаренным сиянием ясной мысли. Уже в глубине своего существа он
познавал Атмана, непреходящего, со вселенной единого.
Радость наполняла сердце отца при виде сына, столь ода ренного,
жаждущего знания: великого мудреца и священно служителя провидел он в нем,
князя среди брахманов.
Блаженством преисполнялась грудь матери, когда она глядела на сына,
когда видела, как двигался, садился и вставал Сиддхартха, сильный,
прекрасный, как ступали его стройные ноги, с какой отменной
благопристойностью он ее приветствовал.
Любовь зарождалась в сердцах юных дочерей брахманов, когда Сиддхартха
проходил по улицам города, с лучезарным челом, с царственным взором, с
узкими бедрами. Но всех больше любил его Говинда, его друг, сын брахмана. Он
любил очи и чарующий голос Сиддхартхи, любил его походку и исполненные
благородства движения, любил все, что делал и говорил Сиддхартха-а всего
больше любил его душу, его огненные мысли, его пламенную волю, его высокое
призвание. Ибо знал Говинда -- не рядовым брахманом станет его друг, не
небрежным исполнителем жертвенных обрядов, не алчным продавцом заклинаний,
не тщеславным пустым краснобаем, не злым и коварным жрецом,-- как не будет
он добродушным и глупым бараном в многоголовом стаде. Нет, не будет этого!
Да и он -- Говинда -- не хотел стать одним из тех брахманов, каких
существуют десятки тысяч. Он хотел следовать во всем за Сиддхартхой, за
любимым, чудным. И если Сиддхартха когда-нибудь станет богом, если он
приобщится к сонму лучезарных,-- тогда и он, Говинда, последует за ним,--
как друг его, как спутник, как слуга и копьеносец, как тень.
Все любили Сиддхартху. Во всех он вселял радость, для всех был утехой.
Но сам он, Сиддхартха, не ведал радости, не знал утех. Гуляя по розовым
дорожкам сада, среди смоковниц, сидя под голубоватой сенью Рощи Созерцания,
совершая ежедневные очистительные омовения, принося жертвоприношения в
тенистой глубине манговой рощи, с отменной благопристойностью в каждом своем
движении, всеми любимый, всем радуя взоры,-- сам он, однако, не находил
радости в своем сердце.
|
