|
Бедный молодой человек поддался порыву и, не задумываясь о последствиях, поступил так, как велела ему честь. Но, услышав зловещие слова де Шабрийанна, он все понял и если пожелал избежать последствий, на которые намекал шевалье, то только потому, что духовное звание запрещало ему улаживать споры таким способом. Филипп отступил на шаг. - Пусть одно оскорбление смоет другое, - глухо ответил он. - Преимущества в любом случае на стороне господина маркиза. Он может чувствовать себя удовлетворенным. - Это невозможно. - Шевалье плотно сжал губы. Теперь он был сама учтивость и одновременно непреклонность. - Удар нанесен, сударь. Думаю, я не ошибусь, сказав, что с господином маркизом еще не случалось ничего подобного. Если его слова оскорбили вас, вам следовало потребовать сатисфакции*, как принято между благородными людьми. Ваши действия только подтверждают справедливость предположения, которое вы сочли оскорбительным, что, однако, не избавляет вас от ответственности за них. Как видите, в задачу шевалье входило подлить масла в огонь и не дать жертве уйти. - Я не стремлюсь избежать ответственности, - вспылил молодой семинарист, поддаваясь на провокацию. В конце концов, он был дворянин, и традиции его класса оказались сильнее семинарских наставлений в гуманности. Честь обязывала его скорее умереть, чем уклониться от последствий своего поступка. - Но он не носит шпагу, господа! - в ужасе воскликнул Андре-Луи. - Это легко исправить. Я могу одолжить ему свою. - Я имею в виду, господа, - настаивал Андре-Луи, негодуя и опасаясь за друга, - что он не привык носить шпагу и не владеет ею. Он семинарист - будущий священник, ему запрещено участвовать в том, к чему вы его принуждаете. - Ему следовало подумать об этом, прежде чем ударить господина маркиза, - вежливо заметил де Шабрийанн. - Но вы спровоцировали его! - гневно ответил Андре-Луи. Затем он несколько успокоился, но отнюдь не потому, что заметил высокомерный взгляд шевалье. - Господи! Что я говорю! Какой смысл приводить доводы там, где все заранее обдумано?! Уйдем отсюда, Филипп. Неужели ты не понимаешь, что это ловушка!.. Но де Вильморен оборвал его: - Успокойся, Андре. Господин маркиз абсолютно прав. - Господин маркиз прав?.. Андре-Луи беспомощно опустил руки. Человек, которого он любил больше всех живых существ, попался в тенета всеобщего безумия. Во имя смутного и крайне превратного представления о чести он сам подставлял грудь под нож. И поступал так отнюдь не потому, что не видел расставленной ему западни, но потому, что честь заставляла его пренебречь ею. В эту минуту он показался Андре-Луи поистине трагической фигурой. Возможно, и благородной, но очень театральной. Глава IV. НАСЛЕДСТВО Господин де Вильморен пожелал немедленно приступить к поединку. |
