|
Меня раздражает не столько браконьерство, сколько неуважение к моим безусловным и неотъемлемым правам. Вы не могли не заметить, сударь, что в воздухе разлит преступный дух неповиновения. Бороться с ним можно только одним способом. Проявление малейшей терпимости и мягкости, как бы вы ни были к этому склонны, в ближайшем будущем повлечет за собой необходимость прибегнуть к еще более жестким мерам. Я уверен, что вы понимаете меня и, разумеется, цените снисходительность, с какой я представил вам объяснения относительно дела, в котором ни перед кем не обязан отчитываться. Но если вам по-прежнему не все ясно, я отсылаю вас к закону об охоте; ваш друг адвокат разъяснит вам его. Маркиз снова повернулся к огню, как бы намекая, что разговор окончен. Однако его маневр не обманул озадаченного и слегка обеспокоенного Андре-Луи. Он счел разглагольствования де Латур д'Азира весьма странными и подозрительными; как будто рассчитанные на то, чтобы в вежливых выражениях, облеченных в оскорбительно-высокомерный тон, объяснить ситуацию, они на самом деле могли только раздражать человека со взглядами де Вильморена. Так и случилось. Филипп встал. - Разве в мире не существует других законов, кроме закона об охоте? - возбужденно спросил он. - Вам доводилось слышать о законах гуманности? Маркиз утомленно вздохнул. - Какое мне дело до законов гуманности? - спросил он. Некоторое время Филипп смотрел на него в немом изумлении. - Никакого, господин маркиз. Увы, это слишком очевидно. Надеюсь, вы вспомните об этом, когда пожелаете воззвать к тем самым законам, которые сейчас подвергаете осмеянию. Де Латур д'Азир резко вскинул голову и повернул к Филиппу свое породистое лицо. - Что вы имеете в виду? Сегодня вы уже не в первый раз позволяете себе туманные высказывания. Я склонен усматривать в них скрытую угрозу. - Не угрозу, господин маркиз, - предостережение. Подобные действия, направленные против божьих созданий... О, вы можете усмехаться, сударь, но они - такие же божьи создания, как и мы с вами, хоть эта мысль нестерпима для вашей гордыни. Перед Богом... - Прошу вас, господин аббат, избавьте меня от проповеди. - Вы издеваетесь, сударь. Вы смеетесь. Интересно, будет ли вам смешно, когда Господь призовет вас к ответу за чинимые вами насилия и пролитую кровь? - Сударь! - Шевалье де Шабрийанн вскочил, и голос его прозвучал как удар хлыста. Но маркиз удержал кузена. - Сядьте, шевалье. Вы мешаете господину аббату, а мне хотелось бы дослушать его. Он чрезвычайно занимает меня. Андре-Луи, сидевший у двери, тоже встал. Объятый тревогой и предчувствием беды, он подошел к другу и взял его за руку. |
