— Билл пошлет телеграмму Кийту, — снова заговорил Хадсон, почувствовав, что она напряжена, и стараясь отвлечь ее, — и сообщит, что произошло. А потом ты сама свяжешься с ним и скажешь, хочешь ли по-прежнему работать с «Мейджор промоушнз». Если понадобится, мы можем отложить медовый месяц. Пойми, Анни, я не собираюсь мешать твоей карьере, — внушительно добавил он.

Медовый месяц? Словно холодный душ обрушился на Марианну, возвращая ее к реальности.

— Так это ты предложил «Мейджор промоушнз» взять меня на работу? — спросила она дрожащим голосом, высвобождаясь из его надежных объятий — и немедленно ощутив холод одиночества.

— Этой компанией владеет семья Билла, — ответил Хадсон, а затем поспешно добавил: — Идею предложил сам Билл, и, поверь, не только ради меня. Он прежде всего бизнесмен. Он считает тебя первоклассным фотографом, и Кийта тоже, и полагает, что не прогадал, наняв вас на работу. Съемки начинаются через неделю. Так что, Анни, для тебя ничего не потеряно.

Но Марианну не интересовала ни заманчивая работа, ни открывающиеся перед ней перспективы, ни тем более выгода Билла Траскотта. Она думала лишь о человеке, сидящем рядом.

Прислуга в отеле уже перенесла вещи; в номере для новобрачных Хадсона и Марианну встретили шампанское и огромные букеты роз. Никогда еще Марианна не видела такой роскоши. Чего стоила одна кровать, по размерам и великолепию не уступавшая кровати в спальне у Хассана! Пол был покрыт толстым ковром цвета слоновой кости; занавески, покрывало, разбросанные по кровати подушечки — все светилось и переливалось золотым шитьем.

Ни в чем не уступали спальне и остальные комнаты: ванная, вся в зеркалах, с прилегающей маленькой сауной, гостиная и столовая, в которой, пожалуй, уместилась бы вся лондонская квартира Марианны. Повсюду цветы, фрукты и конфеты в изящных вазочках; на полках Марианна увидела книги и журналы.

— Ну? — произнес Хадсон, отпустив коридорного. — Не хотите ли перекусить, миссис де Санс?

— Не называй меня так! — Едва эти слова сорвались с ее губ, Марианна поняла, что допустила страшную бестактность. — Прости, Хадсон, я просто еще не готова.

Но сказанного не вернешь: нежность на лице Хадсона мгновенно уступила место обычной холодно-вежливой маске.

— Разумеется, я тебя не тороплю, — сухо ответил он. — Почему бы нам не принять душ? По отдельности, конечно, — добавил он с сарказмом, заметив ее пугливый взгляд. — А затем спустимся вниз и поедим. Ты ведь хотела поесть, помнишь?

— Да, я быстро, — пробормотала Марианна.

Хоть она и говорила себе, что должна быть сильной и не распускаться, надолго ее не хватило. Под душем ее вновь начали душить слезы. Что, если Хадсон захочет осуществить свои супружеские права прямо сейчас? Ничего на свете Марианна не желала так сильно, но что с ним будет после этого? Легче или тяжелее станет ему пережить ее неизбежный уход? Что вообще значит секс для мужчины? Марианна была слишком неопытна, чтобы разбираться в таких вопросах. Она просто плакала и плакала, не в силах остановиться.

Она услышала за дверью голос Хадсона: муж звал ее, и тревога в его голосе подсказала Марианне, что пора выходить. Она хотела ответить, но рыдания сжали ей горло. Затем распахнулась дверь, и сквозь полупрозрачный пластик Марианна разглядела знакомый силуэт. Хадсон был уже раздет — только с полотенцем на бедрах; не скрывая своей тревоги, он с силой рванул дверь душевой кабинки.

— Какого черта… — Но в следующую секунду он уже легко, словно ребенка, подхватил ее на руки, и вода с веселым журчанием окатила их обоих.