|
Со сдавленным воплем Гроза просунула голову и плечи в нору и защёлкала пастью. Есть! Через мгновение её зубы впились в мягкую шерсть, под которой чувствовалась тёплая живая плоть. Кролик отчаянно лягался, пытаясь вырваться и убежать в глубину норы, но было уже поздно. Клыки Грозы с хрустом сломали ему хребет. Она почувствовала, как маленькое тело мгновенно обмякло в её пасти, и поспешно выбралась наружу, сжимая в зубах свою дичь. Швырнув кролика на землю, Гроза с силой наступила на него передними лапами.
Он был мёртв, в этом не было никаких сомнений. Она должна быть довольна – так почему же её трясёт от ярости? С громким рычанием Гроза схватила кролика за заднюю лапу и рванула, с удовольствием почувствовав, как она отделяется от тела. «Как это просто… как это хорошо… он слабый… такой слабый». Она снова набросилась на кролика, оторвала ему голову, потом впилась в спину. Кровь и внутренности убитого зверька смешались с грязью, облепившей морду Грозы. Она схватила кролика за плечо, потянула… – Гроза! ГРОЗА! – Микки с такой силой врезался ей в бок, что Гроза пошатнулась. Вздрогнув всем телом, она выпустила кролика из пасти. – Да что на тебя нашло? – Микки теперь стоял прямо перед ней, гневно сверкая глазами. У Грозы закружилась голова. Она несколько раз моргнула, глядя на растерзанную дичь, валявшуюся у её ног. От кролика почти ничего не осталось. Вокруг Грозы валялись окровавленные клочья, смешанные с песком и глиной, глубоко втоптанные в землю. То, что осталось, вряд ли можно было взять в пасть. Умирая от стыда и ужаса, Гроза подняла голову. Плечи Микки горбились от гнева, губы разъехались, обнажая острые клыки. Гроза задрожала от страха и жалости к себе. «Что я наделала? Как я могла так опозориться и подвести Микки?» – Свирепые собаки, они есть свирепые собаки, – процедил Лесник, стоявший за спиной Микки. – Что тут скажешь? И снова слепая ярость закипела в крови Грозы. Ей потребовалось сделать несколько судорожных вдохов, чтобы успокоиться и не наброситься на Лесника. Это потребовало таких усилий, что всё её тело задрожало от напряжения. «Что со мной? – ужаснулась Гроза. – Почему я не могу себя контролировать? Неужели Лесник прав?» И, самое главное, почему она пришла в такое исступление? Что её так разозлило? Неужели всё дело в собаке, которая смотрит на неё с таким обожанием? В собаке, которая преклоняется перед ней и готова не спать целую ночь, дожидаясь её возвращения после сонных блужданий? Неужели эта забота и любовь привели Грозу в такую ярость, что она растерзала в клочья беспомощную дичь? Сердце Грозы тяжело колотилось в рёбра, голова раскалывалась от боли, но она облизнулась и с трудом заставила себя успокоиться. «Я не стану огрызаться на Лесника, – твёрдо сказала Гроза себе. – Этим я только докажу его правоту». Решительно отвернувшись от Лесника, она виновато легла перед Микки и тоненько заскулила. Он гневно взглянул на неё, и тогда Гроза покорно перевернулась на спину, подставив вожаку отряда свой беззащитный мягкий живот. – Прости меня, Микки. – Гроза заглянула ему в глаза и кротко моргнула. – Я виновата, прости меня. Я забылась. Этого больше не повторится, даю слово. Микки всё ещё тяжело дышал, но постепенно он успокоился и сел. Сделав над собой усилие, он кивнул. – Хорошо, Гроза. Но постарайся, чтобы этого больше не было. – Он стукнул хвостом по земле и снова посмотрел на остатки кролика, словно никак не мог успокоиться. – Я больше не буду, – жалобно проскулила Гроза. – Обещаю. – Хорошо. – Микки отошёл в сторону, а Гроза снова перевернулась на живот и встала. |
