— Нет. Я буду помогать тебе с чем-нибудь рутинным, как сказал мне добрый волшебник, но на этом всё. Прислуживать я не намерена никому, — выплеснув эмоции, Бекка почувствовала себя лучше.

— Тогда как насчёт не вмешиваться в мои дела?

— Не вмешиваться? — непонимающе переспросила она.

— Не портить то, что я делаю.

— А как бы я могла этому помешать?

— Если я скажу, как, ты попытаешься расстроить мои планы. Таким образом, я ничего не могу тебе сказать, пока ты не пообещаешь не мешать.

Оу. Поразмыслив, Бекка поняла, что он прав. Речи о том, чтобы препятствовать деяниям Сквернавца, между ней и добрым волшебником, не шло. Как бы она ни хотела разрушить его подлые замыслы, вместо этого придётся ему помогать. Ладно, пусть так.

— Хорошо. Если обещаешь не смотреть на мои…

— ****! — выругался он. — Ты запечатала лазейку.

Её моментально оглушило плохим словом. Раньше Бекка никогда его не слышала, но узнала по звёздочкам. Однако, не желая показывать слабину, девушка преодолела сиюминутное замешательство.

— Так что?

— Ладно. Но лучше бы тебе прислуживать на пятёрочку.

— Я не рабыня. Просто согласна не ставить тебе палки в колёса. Гордость у меня есть.

— Договорились. Вот вся правда. Отменив прошлое один раз, я уже не могу отменить его снова, поскольку сталкиваться с самим собой нельзя. Отменить другой момент жизни того же человека дозволяется, но тот, первый, уже нет. Следовательно, раз я уже вмешался в нашу встречу в момент поцелуя, то утратил возможность отменить её целиком, сама понимаешь, почему.

Бекка нашла объяснение слишком сложным, чтобы разобраться сразу, но решила, что на сей раз он действительно говорит правду.

— Тогда зачем ты это сделал?

— Я не знал, что ты умеешь превращаться в дракона; ты захватила меня врасплох. Я отменил это автоматически. Подозреваю, добрый волшебник изначально знал, как всё обернётся, и нарочно подослал тебя ко мне.

Смысл в его словах присутствовал. Поступки Хамфри иной раз действительно можно было назвать хитрыми. Причина, по которой он отправил Бекку к статуе, начала проясняться.

— Что ещё?

— Я могу отправляться в прошлое не дальше, чем на четыре года назад, — именно тогда я заполучил этот талант. И могу отменить собственное прошлое до этого дня, если только не отменил что-нибудь ещё в то же время.

— Собственное прошлое? Значит, ты не помнишь содеянного?

— Нет. Помню всегда. Просто иногда приходится удирать от неприятностей.

— С чего бы это? — иронически хмыкнула Бекка.

Сквернавец её сарказма не заметил.

— В последний раз это случилось, когда я поцеловал красотку, и её грубиян-отец застукал меня на месте преступления.

Бекка едва удержалась от смеха.

— И тебе пришлось быстренько уносить ноги!

— Верно. Я отменил поцелуй. Для меня он остался вполне реальным, но не для неё. — Он взглянул на Бекку. — Так что, если вознамеришься одарить меня поцелуем, я могу отменить его, и…

— Нет! — Целовать его девушке совершенно не хотелось; а ещё она подозревала, что одним поцелуем дело не ограничилось бы, и после отмены всего этого Бекка даже не смогла бы кому-нибудь пожаловаться. Всё сохранилось бы в тайне, а Сквернавец никогда бы не признал этого вслух, поскольку был отъявленным лжецом. Вот ещё одна причина, почему он до сих пор не избавился от Бекки, надеясь со временем каким-либо образом получить доступ к телу хорошенькой попутчицы. Если бы она не была драконеской, дело быстро приняло бы дурной оборот.