– А водолазы искали?

– Гаишник говорит, искали.., правда, он в этом деле ни хрена не смыслит, он только взятки брать мастер да задарма заправлять у нас свою «тойоту», а в этом деле ни бельмеса.., но говорит, водолазы поискали, а вода мутная, потемки. Где там найдешь!

– Может, плохо искали? – не унимался напарник Севы.

– Да я тебе говорю, не найдут они ее до тех пор, пока лед не сойдет, а уж тогда сами всплывут, – с видом знатока настаивал Сева.

– Думаешь, всплывут?

– Всплывут. Девчонку жалко, да и баба красивая.

– А я девчонку так и не рассмотрел, видел, лежит на заднем сиденье, спит, но не рассмотрел.

У подъезда стояло еще восемь автомобилей, все они были дорогими и добротными, хотя на первый взгляд такими и не казались. Но в автомобилях Глеб разбирался.

Из джипа выскочили Груздов и Кириллов, своим ключом открыли дверь. На окнах первого этажа стояли ролеты и решетки, на втором этаже Глеб тоже заметил ролеты, а такое бывает редко. Внутри офиса время от времени происходило движение.

«Да, неплохо оборудовали, просто так не войдешь. Скорее всего, у входа есть охранники, но они за дверью, себя не афишируют, войти туда могут только свои. Неплохую школу прошел Бутаков в ФСБ – офис не хуже, чем у Потапчука, а может, даже и лучше».

Над дверью и по углам небольшого особняка были укреплены видеокамеры.

– Ну, что скажете? – спросил Бутаков, когда Кириллов и Груздов сидели уже в его кабинете.

– Все нормально, Григорий Германович. Точно, ее машина. Савину опознали, она с дочкой ехала.

– Как опознали? Тела-то, насколько мне известно, нет.

Перед Бутаковым на столе лежала оперативная сводка МВД о происшествиях в Москве за последние сутки. В ней были зафиксированы убийства, дорожно-транспортные происшествия, ограбления, аварии, пожары – все то, что практически ежедневно случается в огромном городе. Было в сводке и сообщение об автомобиле, свалившемся в реку.

– Ее опознали на заправке, я предъявил фотографию, – объяснил Кириллов.

– Что еще?

– Сказали, что в машине был ребенок. А еще припомнили, что Савина нервничала, скандалила.

– Нервничала? Скандалила? Странно все это, – Бутаков, сколько ни пытался, не мог понять мотивов, которыми руководствовалась Эмма Савина в своих поступках. – Что-то здесь не так, – рассуждал он, – пока не понимаю что, но концы с концами не сходятся.

– Да, еще, Григорий Германович… Тела Шафранского и Белова, как вы распорядились, мы убрали, так что в квартире Савиной их нет.

– Кто их убил, не узнали?

– Шафранский застрелен, Белов проломил себе голову о шток вентиля. Ясно одно – была борьба.

– Темная история. Единственное, что утешает, – закуривая сигарету, сказал Бутаков, поудобнее устраиваясь на вертящемся кресле, – так это то, что ее нет. Стало быть, она почувствовала, что мы хотим ее ликвидировать, вот и смылась. Только с чего бы это? – недоумевал он. – Я ей деньги должен…

– Вяткин мертв, так что предупредить не мог, – заверил Кириллов.

– Вот именно, не мог.

Анализируя ситуацию, Бутаков пытался отогнать неприятную мысль, которая все настойчивее крутилась у него в голове.

«А что если кто-то из тех, с кем спала Савина, решил добраться до меня? Спала-то она с очень влиятельными людьми… Может, кто-то из них нанял профессионала, который выследил Савину, хотел убрать ее, а нарвался на моих людей.