Он машинально связал эти два имени и, поняв, что Китти ни в чем его не подозревает, поздравил себя с собственным хитроумием. Но его мысли сразу приняли иное направление. Что, если Китти и впрямь была в ложе с Эсслином? Порой случаются странные вещи. Семейные пары для разнообразия иногда нуждаются в необычной обстановке или причудливых играх. Как в той пьесе Пинтера . Он «неожиданно» возвращается домой днем; она встречает его на пятидюймовых каблуках. Но ведь для этого должны пройти десятилетия скучной семейной жизни? А Кармайклы вместе без году неделя.

Китти заговорила снова:

– Нет, Эсслин работает до половины шестого. Поэтому я приехала пораньше на своем маленьком «судзуки». Мне нужна уйма времени, чтобы подготовиться. Вообще то, – она улыбнулась, и ее прелестные губы приоткрылись, словно лепестки розы, – я была уверена, что к моему приходу ты уже будешь здесь.

– Да… Нет… – с запинкой ответил Николас. – Я хотел пораньше уйти с работы, но сегодня менеджер был особенно бдительным.

– Какая досада! – Китти снова улыбнулась, с теплой симпатией. – Мы могли бы вместе повторить наши реплики.

От ее улыбки Николас почувствовал мягкий, почти невесомый толчок в солнечное сплетение, и его колени подкосились. Он судорожно схватился за дверную ручку. Впервые в жизни он проклял энтузиазм, который приводил его в театр Лэтимера задолго до всех остальных. А потом подумал, как ему теперь, в таком состоянии, сосредоточиться на игре. Он буквально заставил себя вспомнить, что рядом всего навсего Китти. Миленькая, глупенькая, простенькая Китти. Ее глупости и того факта, что актриса она была весьма посредственная, оказалось вполне достаточно, чтобы у Николаса не возникло к ней никакого интереса. Но, если его рассудок это осознает, почему внутри у него все восторженно вскипает и не поддается столь же строгому контролю? Пока он сопротивлялся этому натиску чувственности, Китти взяла расческу и занялась своими волосами. Она откинула волосы с лица, которое без ореола золотистых кудряшек казалось еще более пикантно узким.

Николас отметил про себя, что лицо у нее вытянутое и острое. Как мордочка у хорька. Китти приоткрыла рот, зажала в своих розовых влажных губах заколки и начала собирать волосы у себя на макушке. От этого движения ее грудь выпятилась и пуговицы на ее блузке разом расстегнулись. Николас увидел маленькие прелестные груди, которые отражение в зеркале делало вдвойне привлекательными. Китти поднялась и легким, волнующе сладострастным движением сбросила с себя все, что на ней еще оставалось, за исключением шелковых кружевных чулок и высоких сапог на высоких каблуках. Потом поставила ногу на стул и обернулась к Николасу.

– Нико? Что с тобой сегодня происходит?

– Ну… Думаю, это нервы.

– Наверное. И у тебя, и у меня. О черт… – Прядь волос упала на лицо Китти. – Сегодня волосы никак не хотят укладываться.

Николас, которого занимали совершенно иные проблемы, заслышал какой то шум на складе декораций, который находился в соседнем помещении.

– Ага, – пробормотал он, – не мы одни пришли пораньше.

– Я бы их остригла, – Китти перешпилила заколки, – но тогда Эсслин сойдет с ума. Он считает длинные волосы признаком настоящей женственности.

– Интересно, кто там?

– Где?

– На складе декораций.

– Наверное, Колин. Он недавно жаловался, сколько у него работы.

– И неудивительно.

– Угу. Нико… – Китти отложила расческу и повернулась к нему. – Ты ведь… ну… не провалишься на премьере, дорогой? Я этого не перенесу.

– Конечно, нет! – с негодованием воскликнул Николас. Это оскорбление потушило его пыл, так что все недавние разумные объяснения оказались бессильными.