Николас наклонился к уху Эйвери:

– У меня тоже есть тайна. Предлагаю обмен.

– Ого… Давай, Тим, а?

– Угомонись. Тебе как будто два года. – Тим спокойно взглянул на Николаса. – Что за тайна?

– Удивительная тайна.

– Гм. И больше никто не знает?

– Еще только два человека.

– Тогда это уже не тайна.

– Тайна связана с двумя этими людьми.

– Вот как!

– Ну, Тим, решайся, – подзуживал Николас. – Честный обмен – не грабеж.

– Где ты нахватался таких сентенций?

– Пожалуйста…

Тим заколебался.

– Обещай, что до премьеры ни словом не обмолвишься.

– Обещаю.

– Ты как то слишком быстро согласился, – подхватил Эйвери. – Но если ты не сдержишь слово, то никуда не поступишь.

– О господи.

– Он побледнел.

– Что ты несешь? С каких пор у тебя завелся магический кристалл?

– А почему до премьеры? – спросил Николас, восстановив самообладание.

– Потому что после нее об этом будут знать все. Ты обещаешь?

– Не сойти мне с этого места.

– Но сначала твоя очередь.

Николас рассказал им свою тайну, поглядывая то на одного, то на другого. Эйвери разинул рот от удивления и удовольствия. Тим побагровел, потом побелел, потом побагровел снова и сказал:

– В моей ложе.

Николас утвердительно кивнул.

– Вытворяли все эти пакости.

– Как всегда, mot juste , – хихикнул Эйвери и удовлетворенно качнулся на стуле. Николас подумал, что он похож на Даруму, японскую куклу неваляшку, которую как ни наклоняй, она всегда возвращается в первоначальное положение. – Но… если ты не видел мужчину, откуда ты знаешь, что это был Дэвид?

– В театре больше никого не было. Только я, Китти, которая минут десять спустя оказалась в гримерной, и Дэвид на складе декораций. Я знаю, что они с отцом частенько рано приходят. Но ведь не настолько рано.

– Я думал, ты всегда запираешь свою ложу, – сказал Эйвери.

– Я и запираю. Но в кабинке у помощника режиссера есть запасной ключ, – ответил Тим, а потом добавил: – Теперь я буду брать его домой. Надо сказать, – продолжил он, – он немного… простоват… Дэвид. В смысле, для Китти.

– Констанции подошел бы любовник из простонародья, – хихикнул Эйвери. – У тебя, Нико, наверное, дух захватило. Если ты любитель подобных вещей.

– Ну, – Николас слегка покраснел, – не сказал бы.

– Ладно, он славный малый, – подытожил Тим, – и, по моему, почти любой покажется приятным разнообразием после Эсслина. Ложиться с ним в постель все равно, что с памятником принцу Альберту. – Он одернул манжеты на своей рубашке. – Уже почти без четверти семь. Пора пойти проверить пульт.

Он взял бутылку и быстро направился к двери. Эйвери засеменил следом. Николас устремился за ними.

– А ваша тайна?

– Потом.

– У нас есть еще двадцать минут.

– А у меня еще больше, – отозвался Эйвери. – Я могу ему рассказать.

– Расскажем вместе. – Тим дернул дверь осветительной ложи, потом достал ключ. – По крайней мере, Дэвид запер за собой дверь.

Он открыл дверь, и все трое на мгновение задержались у входа, а Эйвери подрагивал, словно ищущий добычу зверь.