Пока она цокала вдоль галереи на втором этаже, навстречу мелькали лица. Некоторых она знала, кивала, большинство были незнакомы. Она будет скучать несколько дней, решила она, а потом все пройдет. Так обычно бывало. Даже Шон прошел. Во всяком случае, она могла не думать о нем. А эта история с Роаром Хорватом была просто лекарством. На какое‑то время она подавила страх увядания, но теперь это ей не нужно.

Уточнив в справочном номер палаты, она постучалась в предпоследнюю дверь в коридоре. Внутри было темно, и она не сразу разглядела фигуру, сидевшую в кресле у окна.

– Привет, Лисс.

Девушка обернулась. Один глаз прятался за огромной повязкой.

– Привет, – ответила она тихо.

Дженнифер закрыла за собой дверь:

– Я узнала, что ты все еще в больнице. Захотела тебя проведать.

Лисс включила свет, она казалась еще тоньше, чем в их последнюю встречу на похоронах ее сестры. Вокруг шеи у нее была повязка с абсорбирующим компрессом.

– У меня все есть. Меня кормят.

Она кивнула в сторону стола, где стояла кружка с желтым соком и лежало печенье. На тарелке был нетронутый бутерброд с сыром.

– Тебя завтра выписывают?

– Кажется, да.

– Как твой глаз?

Лисс пожала плечами:

– Будут обследовать его снова перед выпиской. Они еще не знают.

Дженнифер присела на край кровати:

– Ты с кем‑нибудь говорила?.. О том, что случилось?

Девушка скорчила рожицу:

– Сюда заходил один – специалист по какой‑то психиатрии. Полный идиот. Я отказалась как можно вежливее, – кажется, он остался доволен.

Дженнифер улыбнулась:

– А с другими? С матерью или отчимом?

– Они стараются как могут. Матери помощь нужна больше, чем мне.

В слабом свете лампы лицо Лисс было серо‑бледным овалом под повязкой. Дженнифер захотелось погладить ее по голове.

– Кстати, заходил инспектор. Викен. Он искал ответы на некоторые вопросы.

– Они должны тебя допросить, – кивнула Дженнифер. – Правда, врачи не хотят, чтобы тебя беспокоили.

– Его нашли только через десять часов.

– Я слышала.

Дженнифер вскрывала Вильяма Вогт‑Нильсена, после того как его извлекли из‑подо льда, но она не хотела об этом говорить.

– Ему было больно?

– Нет, – решительно ответила Дженнифер и добавила: – Он потерял сознание до того, как упал в воду. Наверное, ударился головой о камень при падении.

Лисс сидела и смотрела в окно.

– Я его столкнула. Слышала, как голова ударилась о выступ. Но я убежала.

Казалось, она винит себя.

– Поэтому ты сейчас здесь, – заметила Дженнифер.

Девушка накручивала прядь на указательный палец.

– И еще потому, что инспектор решил, что надо мчаться на дачу. Он понял, что Вильям может быть там.

Дженнифер не удивилась, что Викен заронил в Лисс мысль, кому надо быть благодарным.

– Я убила человека.

Дженнифер встала и подошла к ее креслу.

– Дорогая Лисс, – сказала она и прикоснулась к ее плечу. – Я не психолог, но, по‑моему, нет ничего удивительного в твоих чувствах после всего пережитого кошмара. Это называется «комплекс вины выжившего». Я бы все‑таки посоветовала тебе с кем‑нибудь об этом поговорить. Не все психоаналитики негодяи все‑таки.

*

После того как посетительница ушла, Лисс лежала и думала о ее словах. Надо ли ей поговорить с психологом? Когда здесь был инспектор, она мобилизовалась и рассказала кое‑что из случившегося у озера. Это ей помогло. Викен тоже утверждал, что зашел в первую очередь просто ее проведать.