– Видимо, собственные книги дяди находятся где то в другом месте, – предположил Эндрю. – Может быть, здесь же, в библиотеке.

– Но вы ведь говорили, мистер Картер, что некоторые книги вы узнали. Что они были знакомы вам с детских лет. И еще упомянули, что сам их вид явился для вас тяжелым испытанием.

– Вы подозреваете, их приобрели, чтобы создать определенный антураж? – спросил Кен.

– Именно так, – отозвался Барнаби, который недаром много раз участвовал в оформлении постановок любительского кружка своей жены и знал не понаслышке, как важен антураж, – но самое странное и любопытное – то, что все они были куплены не Крейги, а Джимом Картером.

– Джимом? – удивилась Мэй. – Да зачем ему это понадобилось?

– Может, его племянник знает ответ?

– Понятия не имею, – отозвался Эндрю, разводя руками. – Возможно, на него надавили, чтобы он внес какой то дополнительный свой вклад.

– О, я не думаю, что ваш дядюшка был из тех, кто легко поддается давлению. Я бы сказал, что в данном случае дело было в точности наоборот.

– Я не знаю, что вы там себе напридумывали, зато знаю другое: я не намерен здесь сидеть и слушать, как вы порочите его.

С этими словами Эндрю встал из за стола и направился к выходу. Он уже был на полпути, когда его настиг вопрос Барнаби:

– Зачем вы перекрасили волосы, мистер Картер?

– Мы уже обсуждали это у вас в кабинете, старший инспектор, я не хотел, чтобы кто нибудь заметил сходство с дядей.

– Ну, сходство вообще то на самом деле весьма отдаленное. Я бы, например, особого сходства не нашел.

– А я думал, что это заметно, – вам ясно? И решил себя обезопасить. Бог мой, три дня назад меня чуть не убили, сегодня чуть не проломили голову! Я думал, что заслуживаю сочувствия и понимания, а не допроса с пристрастием, черт возьми!

– Да а… На фотографии у вас очень светлые волосы, почти белые. Тот, кто видел вас в те времена, скажем Крейги, наверняка узнал бы вас теперь, когда вы стали взрослым, – разве нет?

– Да что же это на самом деле?! – Эндрю стал озираться вокруг, словно призывая всех разделить его возмущение.

– Сколько вам было тогда? Лет восемь девять? Тогда, когда они работали на пару?

Эндрю теперь покачивал головой, как человек, который абсолютно не понимает, о чем речь.

– Я бы взял на себя смелость предположить, что именно поэтому вы и не обращались в полицию после смерти вашего дяди. Не оттого, что опасались, будто это родство насторожит обитателей Поместья, а потому, что боялись нашего расследования.

– Чепуху вы несете!

– Я верю, Эндрю, что все это чепуха, – заявила Мэй. – На первом собрании, которое я посетила, выступал как раз Джим. Он рассказывал о том, как встреча с Учителем сделала его человеком. После этого я и решила сюда переехать. Он говорил с предельной искренностью.

– Это старый трюк, мисс Каттл. Его можно наблюдать на любом рынке. Проходимец продает какую нибудь чушь, а его подельник вылезает из толпы и с пафосом рассказывает, как эта чушь изменила всю его жизнь. Скажите мне вот что. Когда вы захотели к ним присоединиться, не показалось ли вам, что здешнее житье обойдется довольно дорого?

Неожиданный поворот в разговоре несколько озадачил Мэй.

– По правде говоря, да. И меня попросили назначить за сеансы световой терапии более высокую цену, чем мне бы хотелось.