– По правде говоря, да. И меня попросили назначить за сеансы световой терапии более высокую цену, чем мне бы хотелось. А ты, Арно? Ты же переехал сюда вскоре после меня. Ты тоже посчитал, что это довольно дорогое удовольствие?

– Да. Я записался на первый уикенд, а тут как раз мне на глаза попалось объявление одного турагентства, и я подумал, что за эту же сумму я мог бы провести неделю в Испании. Но я об этом не пожалел. – Он со значением взглянул на Мэй, зарделся и пошевелил пальцами ног, хотя это усилие вызвало боль.

– Но ведь так было только в самом начале, до организации коммуны, – сказала Хизер. – Через год, когда мы присоединились к ней, сумма стала вполне приемлемой.

– Иначе мы не смогли бы себе этого позволить, – добавил Кен.

– Не думаю, миссис Биверс, что первоначальный замысел состоял в организации коммуны. Скорее всего, планировалось просто выкачать из публики как можно больше наличных денег.

– И что же пошло не так? – с живым интересом спросил Кен и поспешно добавил: – Или, лучше сказать, что же этому помешало?

– Могу лишь высказать свое личное предположение. Не очень часто, – и чем дольше человек занимается преступной деятельностью, тем реже, – но такое бывает. Вероятно, под влиянием чтения книг религиозного содержания, а еще потому, что он постоянно занимался медитацией и усердно изображал глубоко верующего, от того, что постоянно общался с людьми, искренне стремившимися к высшей духовности, Крейги сам коренным образом изменился. Иными словами, его маска постепенно стала его сутью.

– Я сразу так и подумала, – сказала Мэй, – иначе он бы не мог так проникновенно наставлять нас.

– Или заботиться о нас, как он это делал, – добавила Сугами.

– И еще Тим, – сказал Арно. – Тим воспринимал людей чисто эмоционально. Он чувствовал, какие они на самом деле. В этом отношении он был совсем как ребенок, а детей трудно одурачить.

Барнаби не стал ему возражать. Сейчас не время заводить дискуссию о том, как порой оказывается трагически легко одурачить ребенка.

– Но вот Крейги заболевает, и ему становится ясно, что его дни сочтены. Видимо, это и было то самое «нечто ужасное», о чем Джим Картер сообщал в письме своему племяннику. Далее я никак не мог понять, почему мне не дает покоя слово «траст». О наследстве в виде траста мисс Гэмлин и о его возможной связи с убийством я знал прекрасно. Тогда почему это слово продолжало меня преследовать? И только перечитав нашу с вами первую беседу, мистер Арно, я понял, что трастов было два, и оба они имеют отношение к делу.

– Не понимаю, – с недоумением произнес Арно, – я не говорил ничего такого… Разве что мое упоминание о создании благотворительного фонда…

– Совершенно верно. Крейги хотел оформить пакет трастовых документов на Поместье таким образом, чтобы исключить возможность чьего либо единоличного контроля. Это возмутило Картера, который в противоположность словам Эндрю на самом деле вложил в этот проект все деньги от продажи дома, все двести тысяч фунтов. И я сомневаюсь, что громкий спор, часть которого слышал мистер Гибс, был первым.

– Но ведь он так и не оформил этот траст… – сказал Арно.

– В этом уже не было необходимости. После несчастного случая с Картером.

– Ах так! Теперь это у вас несчастный случай! – Лицо Эндрю сделалось багровым. – Вы такой же глупец, как и те простаки, которые проводили дознание, даже еще хуже!

– Нельзя брать исполнение закона в свои руки, мистер Картер.

– Зато, как я вижу, в ваших руках он работает безукоризненно. Откуда вы знаете, о чем шла речь во время спора? Даже Арно, который живет здесь и кое что слышал из разговора, этого не знает наверняка.