|
Тень этих воспоминаний, отвратительных и довольно бесцветных (смертельный риск бесцветен), всегда сопровождала меня, пока я "макался" или "окунался" (тоже ее словцо) рядышком с Ирис. Она свыклась с моим обычаем сохранять уютную связь с донышком мелководья, когда сама она уплывала "кролем" (если именно так назывались в двадцатых годах эти рукоплесканья) на довольно приличное расстояние; в то утро, однако, я едва не совершил изрядную глупость. Мирно плавая взад-вперед в линию с берегом, по временам опуская на пробу ногу, дабы увериться, что еще могу ощутить липковатое дно с его неаппетитной наощупь, но вполне дружелюбной зеленью, я обнаружил вдруг перемены в морском пейзаже. На среднем его плане коричневая моторная лодка под управлением молодого человека, в котором я узнал Л.П., описала пенистый полукруг и остановилась вблизи от Ирис. Она уцепилась за край яркого борта, а он что-то сказал ей и затем будто бы попытался втянуть ее внутрь, но она ускользнула, и он унесся, смеясь. Все заняло, быть может, пару минут, но помедли этот прохвост с его ястребиным профилем и белым узорчатым с перехватами свитером еще немного секунд, или будь моя девушка увлечена в громе и брызгах новым ее кавалером, я бы, верно, погиб; ибо пока эта сцена длилась, некий инстинкт - скорей сохранения рода, нежели самосохранения - заставил меня проплыть несколько неосознанных ярдов, и когда я затем принял, чтобы отдышаться, вертикальное положение, у меня под ногами не нашлось ничего, кроме воды. Я развернулся и поплыл в сторону суши - и уже ощутил зловещее зарево, странный, никем досель не описанный ореол полного онемения, пробирающего меня, вступив в убийственный сговор с силами тяготения. Внезапно колено мое уткнулось в благословенный песок, и сквозь несильный откат я на карачках выполз на берег. 8. - Ирис, я должен сделать признание, касающееся моего душевного здоровья. - Погодите минутку. Надо стянуть эту проклятую штуку как можно ниже - так далеко, как дозволяют приличия. Мы лежали с ней на причале, я навзничь, она ничком. Она содрала с себя шапочку и возилась, пытаясь стащить плечные бретельки мокрого купальника, чтобы подставить солнцу целую спину; вспомогательные бои развернулись вблизи от меня, рядом с ее аспидной подмышкой, - бесплодные усилия не обнаружить белизны маленькой груди в месте ее мягкого слияния с ребрами. Как только она, извиваясь, добилась удовлетворительного декорума, она полуприподнялась, придерживая черный лиф у груди, и свободная ее рука закопошилась в очаровательном шустром поиске, напоминающем обезьянью поческу, - обычном у девушки, выкапывающей что-то из сумки, - в данном случае, лиловую пачку дешевых Salammbos и дорогую зажигалку; затем она снова притиснула грудью расстеленное полотенце. |
