|
И потому все, что я сделал взамен блужданий по дебрям нечистых догадок, - это сохранил тонкий листок с неровными отступами, так характерными для отпечатанных ею страниц, в полинялом и потрескавшемся портфеле, который лежит передо мной между иных памяток, иных смертей. 13. Утром 23 апреля 193О года визгливый зов коридорного телефона застал меня вступающим в полную ванну. Ивор! Он только что прибыл в Париж из Нью-Йорка на важное совещание, до вечера будет занят, завтра уедет, но хотел бы... Тут вмешалась голая Ирис и ласково, неторопливо, сияя улыбкой, присвоила трубку вместе с его монологом. Минутой позже (при всех своих недостатках брат ее был милосердно совестливым телефонным говоруном) она, еще улыбаясь, обняла меня, и мы перешли в ее спальню для последнего нашего "fairelamourir", как она называла это на своем небрежном и нежном французском. Ивор обещал заехать за нами в семь вечера. Я уже надел старый обеденный фрак, Ирис стояла бочком к коридорному зеркалу (лучшему и ярчайшему в доме), слегка покручиваясь в стараньях разгядеть в ручное зеркальце, которое держала у головы, свой темный шелковистый затылок. - Если ты готов, - сказала она, - может, купишь немного маслин? Из ресторана мы приедем сюда, а он так любит их к послеобеденному коньяку. Вследствие этого я спустился вниз и перешел улицу, и содрогнулся (стоял сырой безрадостный вечер), и пинком отворил дверь деликатесной лавчонки напротив, и мужчина, шедший за мной, крепкой рукой придержал ее, не давая закрыться. Он был в окопном плаще, в берете, темное лицо его дергалось. Я узнал лейтенанта Старова. - Аh! - сказал он. - A whole centure we did not meet! Облачко, выдохнутое им, отозвалось странным химическим душком. Я однажды попробовал нюхнуть кокаину (от чего меня только вырвало), но тут был какой-то другой наркотик. Он стянул черную перчатку для одного из тех крепких, обстоятельных рукопожатий, которыми мои соотечественники почитают приличным обмениваться при всякой встрече и расставании, и освобожденная дверь тюкнула его между лопаток. - Pleasant meeting! - продолжал он на своем удивительном английском (не выставляя его напоказ, как могло б показаться, но прибегая к нему вследствие подсознательного сближения). - I see you are in smoking. Banquet? Я выбирал оливки, между тем отвечая, по-русски, что да, мы с женою нынче обедаем на людях. Затем я сумел уклониться от прощального рукопожатия, воспользовавшись тем, что приказчица обратилась к нему за новыми распоряжениями. - Вот несчастье! - воскликнула Ирис. - Нужны были черные, а не зеленые! Я сказал, что отказываюсь возвращаться за ними, потому что не желаю еще раз нарваться на Старова. |
