— Аминь, — хором откликнулись сидящие.

Пастырь постучал деревянным молоточком по столу.

— Председательствующий вносит предложение закрыть заседание.

Джо, кипя гневом, расхаживал взад-вперед перед столом Пастыря, Беверли же спокойно сидела на диване у окна. Наконец Джо, сверкая глазами, остановился перед Пастырем.

— Ты совсем выжил из ума, Пастырь? — Ответа он ждать не стал. — Ты хоть понимаешь, что ты наделал? Ты только что отдал себя в руки филистимлянам. Ты же знаешь, что старик только и ждал, как бы поставить тебя на место. Теперь ты сам вложил в его руки оружие.

Пастырь молча смотрел на него.

— Если ты действительно хочешь выйти из игры, Пастырь, почему просто не отойти в сторону, сдав им все дела? Дело же идет именно к этому. Они хотят избавиться от тебя и подмять церковь под себя.

Пастырь повернулся к Беверли.

— Ты тоже так думаешь?

Поколебавшись, Беверли кивнула:

— Вероятность этого очень велика.

Пастырь вновь посмотрел на Джо.

— И что бы ты предпринял?

— Послал бы их к чертовой матери. Сказал бы им, что это моя церковь, я построил ее и она останется у меня.

Пастырь покачал головой.

— Это не моя церковь, она не принадлежит никому из людей. Это церковь Бога.

— У Бога не было бы этой церкви, если бы ты не построил ее для Него, — возразил Джо.

— Бог создал эту церковь до того, как родился любой из нас, и она останется у Него и после нашей смерти. Я лишь выполнял Его волю.

— Только не говори мне, что Божья воля состоит в передаче Его церкви этим жадным до денег, рвущимся к власти филистимлянам, — с жаром воскликнул Джо.

— Я ничего такого тебе не говорю, — улыбаясь, ответил Пастырь, — но, прежде чем судить их, подумай, не виновны ли мы в тех грехах, что приписываем им. — Он глубоко вздохнул. — У меня такое ощущение, что основное время мы уделяем сбору земных благ, хотя надобно собирать души.

— В этом мире ничего не сделаешь без денег, — возразил Джо. — Ты ведь знаешь, сколь дорого обходится служение Господу. — Он глянул на Беверли, вновь на Пастора. — Может, ты и забыл, как оно было без денег, но мы — нет. Помнишь, как нас выгнали из Лос-Олтоса? Помнишь, мы даже не могли оплатить счета, путешествуя по стране, и так часто оставались голодными, чтобы заплатить людям, работавшим у нас? Помнишь, сколько раз мы оказывались без гроша в кармане и спасала нас только Беверли, доставая деньги из чулка?

Пастырь кивнул.

— Я помню. И всегда буду помнить, что я в неоплатном долгу перед вами. Такое не забывается. Но тогда было одно время, а сейчас — другое. Я также помню, что Джейк Рэндл дал деньги на строительство Черчленда и всего остального. И какими бы ни были его мотивы, именно Бог захотел, чтобы наши пути пересеклись.

— Мы всегда знали его мотивы. Он жаждал власти, и теперь готов захватить ее. Потому-то и появились эти новые директора. Они будут плясать под его дудку, как дрессированные собачки.

— Я не готов судить кого-либо. Пути Господни неисповедимы. Может, они лучше меня готовы к тому, чтобы вести Его дело. Если так, я буду счастлив переложить на них свои обязанности.

— А если окажется, что они служат кесарю, а не Богу? — спросил Джо.