— Я же позвонил и все объяснил служанке. Она тебе ничего не сказала?

— Сказала, — по температуре ее голос мог соперничать с ледяной водой душа. — Что за важные дела оказались у тебя в Лос-Анджелесе? Или эти шлюхи так важны для тебя, что ты сам полетел за ними, чтобы привезти в Черчленд?

— Я летал по делу. Мы подписали контракт с Джимми и Ким Хикокс. Они будут выступать в нашей программе.

— Не думай, что я тебе поверю. В час ночи Мелани говорила со мной по телефону, который стоит в нашей спальне. Ты даже не дал постели остынуть после моего отъезда.

В нем закипела злость, но он сумел сдержаться, заговорил медленно, четко выговаривая каждое слово.

— Джейн, я скажу это только один раз, теперь и никогда больше. Поэтому слушай внимательно, независимо от того, веришь ты мне или нет.

Прошлой ночью между мной и девушками ничего не было. Они помогали Суси укладывать меня в постель. В самолете я перебрал виски и «травки». Сейчас девушки спят в комнате для гостей, а не в нашей кровати.

В Лос-Анджелес я летал ради Хикоксов. Они соглашались подписать контракт лишь после встречи со мной, а я хотел получить его до сегодняшнего заседания совета директоров. О встрече я с девушками заранее не договаривался. Они приехали в Лос-Анджелес неожиданно для меня, чтобы спросить, не могут ли они вернуться в Черчленд. Вот и вся история, не прибавить, не убавить.

— Почему это они решили вернуться? — с ехидцей спросила Джейн. — Внезапно поняли, что жить без тебя не могут?

— Я все тебе сказал, добавить мне нечего. У меня сегодня тяжелый день, я не смогу приехать за тобой, но, если хочешь, пришлю самолет.

— Не надо. Мы не вернемся. Я не такая, как эти шлюхи. И могу прожить без тебя.

— Извини меня. Прошу тебя, извини, — но в трубке раздались гудки отбоя.

Он так и не узнал, услышала Джейн его последние слова или нет.

В кабинет Пастырь вошел в восемь утра. Старик уже ждал его. Сидел на стуле, положив подбородок на руки, сжимающие рукоять тяжелой трости с золотым набалдашником. Пастыря он встретил тяжелым взглядом.

— Доброе утро, Джейк. Хотите кофе?

Рэндл не ответил.

Пастырь сел за стол, нажал клавишу аппарата внутренней связи.

— Принесите, пожалуйста, кофе?

Минуту спустя чашка кофе стояла у него на столе, а секретарь вернулась в приемную, плотно притворив за собой дверь. Пастырь пригубил кофе, посмотрел на старика.

— О чем задумались. Джейк?

— Ты чертовски хорошо знаешь, о чем я думаю, — прорычал старик.

— Проблем у нас немало, а я, к вашему сведению, не телепат. Так уж скажите сами.

— Какого черта Джейн и дети в Далласе?

— Вы не говорили с ней? — полюбопытствовал Пастырь.

— Говорил.

— Тогда вы все знаете. — Очередной глоток кофе. — Она ушла от меня.

— Черт побери! — взорвался старик. — Как ты мог такое допустить? Почему не остановил ее?

— Я удивлен не меньше вашего. Она не делилась со мной своими планами.

— Ты должен привезти ее назад, — заявил Рэндл.

— Почему?

— Почему? — эхом отозвался Рэндл. — Ты — пастор церкви, вот почему! И нелады в семье наверняка отразятся на доверии как к церкви, так и к тебе. Неужели ты думаешь, что люди пойдут к тебе за советом, если ты не можешь добиться мира в собственной семье? А если она подаст на развод, мы просто погибнем. Вспомни, во что обошелся Орэлу Робертсу развод его сына. Какой вой поднялся среди его паствы.