Синий дымок поднимался над трубой кухни. Пастер заметил, что пурпурный фургон уже стоит под навесом. Последнее означало, что девушки беспрепятственно добрались домой из Сан-Франциско. Они прибыли раньше, поскольку ехали по автостраде. Он предпочел местные дороги, так как не хотел лишний раз встречаться с полицией. Кабина пикапа пропахла марихуаной. То ли китайцы слишком уж небрежно вынимали аккуратно упакованные брикеты, то ли специально рвали упаковку, чтобы убедиться в качестве товара. В любом случае первым делом следовало тщательно вымести и промыть водой тайник. А еще лучше, подумал он, вообще убрать второе дно, потому что в дальнейшем тайник уже не потребуется.

Пастырь вновь сел за руль, и автомобиль покатился вниз. Еще десять минут извилистой, в ухабах, дороги, и он подъехал к воротам фермы. К тому времени вся община уже высыпала из домов, чтобы приветствовать его.

Мужчины и женщины улыбались и махали руками, когда он медленно проезжал мимо.

— Доброго воскресенья, Пастырь.

Он помахал рукой в ответ.

— Доброго воскресенья, дети мои.

Пастырь остановил пикап у своего коттеджа. Тарц, высокий, стройный, светловолосый юноша в больших старомодных очках, его первый помощник, направился к нему в сопровождении Чарли. В Сан-Франциско она села за руль фургона.

— Доброго воскресенья, Пастырь, — Тарц широко улыбался.

Пастырь пожал его руку.

— Доброго воскресенья, Тарц. — Он повернулся к Чарли.

— Добрались нормально?

Улыбнулась и девушка.

— Без проблем. Летели как на крыльях.

— Я рад. Дети всем довольны?

— Вне себя от счастья. Им понравилось нести людям слово Господнее, и они хотят знать, когда ты снова возьмешь их с собой.

Пастырь кивнул.

— Мне знакомы их чувства. — Он посмотрел на Тарца.

Тебя не затруднит поставить пикап под навес? Я хочу принять душ и помыться до завтрака.

— Конечно, Пастырь. — Тарц замялся. — Все в порядке? Товара хватило, чтобы могли заплатить по закладной?

— Да, — ответил Пастырь. — Твой банкир будет счастлив, когда ты приедешь к нему.

Тарц просиял.

— Это точно. Месяц подходит к концу, и он нервничает.

— Теперь он будет спать спокойно. — Пастырь направился к домику.

Чарли последовала за ним.

— Ты совсем вымотался. Давай я согрею воду, чтобы ты мог принять горячую ванну.

— Я обойдусь душем.

— Не спорь со мной, Пастырь.

Он коротко глянул на нее, вздохнул.

— Ладно. Я действительно устал, — и плюхнулся в кресло.

— Так-то лучше. — Она достала из нагрудного кармана «косячок», раскурила его. — Возьми. — Она протянула ему «косячок». — Затянись пару раз. «Травка» поможет тебе расслабиться. Я пока разожгу печь. А потом вернусь и раздену тебя.

Он глубоко затянулся.

— Ты ведешь себя так, словно я ребенок.

Чарли рассмеялась.

— Все вы мужчины думаете, что вы большие и сильные. Но малая толика заботы не повредит и самым лучшим из вас.

Пастырь затянулся вновь, а Чарли прошла на кухню, чтобы затопить печь. Он откинул голову. И внезапно понял, что чудовищно устал. Чарли сказала правду. Толика заботы ни в коем разе ему не повредит.