— Я тот же, что и раньше, Барбара. И к тебе меня привела только любовь.

— А к другим? С ними тебя тоже сводит любовь?

Вновь их взгляды встретились.

— Другой причины нет, Барбара. Все мы дети одного Бога и должны дарить друг другу любовь.

Телефонный звонок прозвучал совершенно неуместно среди китайских шелков и вышивок. Она взяла трубку, послушала, что-то ответила по-китайски, прикрыла трубку рукой, повернулась к Пастырю.

— Мы можем забрать все этой ночью, если ты согласишься на четыреста двадцать пять долларов за брикет.

Он задумался.

— Послушай моего совета, Пастырь, — внезапно она заговорила деловым тоном, — соглашайся. Пятьдесят брикетов — крупная партия, а полиция в этом городе далеко не глупа. По нашим каналам мы уже выяснили, что они знают о твоем приезде. Как только станет известно, что в город привезли много «травки», они тут же «наедут» на тебя.

Он посмотрел ей в глаза.

— Ты говоришь точь-в-точь как твой отец.

— Мне бы этого хотелось, — вздохнула она. — Иначе я не возглавляла бы Дом Сунг.

— Хорошо. Где и когда вы заберете товар?

Вновь она что-то сказала в трубку по-китайски.

— Сейчас. Место указывай ты.

Он вылез из кровати и уже одевался.

— Скажи им, что я буду на углу квартала, вверх по улице от твоей конторы. Деньги будут при них?

— Нет. Ты получишь их у меня завтра утром.

— Идет, — без запинки согласился он.

Опять она что-то сказала в трубку, положила ее на рычаг.

— Пастырь.

— Да? — Он уже полностью оделся.

— Пусть это будет в последний раз. Слишком велик риск. Это всего лишь деньги.

— Мне нужны деньги. Как еще я смогу содержать мою семью?

— Надо искать другой путь, иначе можно угодить за решетку.

Он ответил долгим взглядом.

— Я подумаю.

Она потянулась к кимоно, встала.

— Я тебя провожу. После восьми часов надо открыть специальный замок, чтобы включить лифт.

— Хорошо.

Она подошла к нему, он обнял ее, поцеловал.

— Помни, что я сказал. Мною движет только любовь.

Она улыбнулась.

— Да, Пастырь.

Он последовал за ней к лифту. Барбара вставила ключ в замок, повернула, нажала кнопку вызова. Дверцы разошлись. Пастырь поставил ногу, не давая им закрыться.

— Я дам им ключи от пикапа. Брикеты в тайнике под полом. После разгрузки пусть оставят автомобиль в каком-нибудь безопасном месте. Ключи я заберу у тебя утром вместе с деньгами.

Она кивнула.

— Приходи к десяти, Пастырь.

— В десять буду у тебя, Барбара. — Он нажал на кнопку с цифрой «1».

Она наблюдала, как закрылась дверцы, как замигали цифры на индикаторной шкале. Когда шкала потухла, она вынула ключ из замка и вернулась в спальню.

Где-то неподалеку четыре раза бухнул церковный колокол. Пастырь шагал по окутанной туманом набережной. Первые большие крабы, прямо из рыбацких сетей, уже варились в больших котлах. Он свернул на боковую улицу и зашагал к переулку, где стоял фургон. Его шаги гулко отдавались в предрассветной тишине.

У фургона он остановился, сунул руку в карман, чтобы достать ключ, но панель откатилась в сторону.

Пастырь поднял голову.

— Чарли? Почему ты не спишь?

Она смотрела на него сверху вниз.

— Не смогла уснуть. Волновалась за тебя.

Он забрался в фургон.

— Не о чем было волноваться.