На мгновение он замер, опустил руки, и тут же в толпу вклинились девушки с жестянками для сбора денег. Они же раздавали листовки. Пастырь исчез за занавесом.

— В красноречии ему не откажешь, — пробурчал сержант. — Я почти поверил ему.

Водитель рассмеялся.

— Дело не в красноречии, сержант, а в девушках. Такие крошки могут убедить тебя в чем угодно. Прохожий бросил листовку на тротуар рядом с патрульной машиной. Сержант вылез из машины и поднял бумажный листок.

Усевшись рядом с водителем, он прочитал следующее:

«ЖЕЛАЮЩИЕ ПОЛУЧИТЬ ДОПОЛНИТЕЛЬНУЮ ИНФОРМАЦИЮ О ДОМЕ ГОСПОДНЕМ МОГУТ НАПИСАТЬ ПИСЬМО И ОТПРАВИТЬ ЭТОТ БЛАНК СО СВОИМ АДРЕСОМ И С ЧЕКОМ ИЛИ БЕЗ НЕГО ПО АДРЕСУ:

ДОМ ГОСПОДНИЙ

АБОНЕМЕНТНЫЙ ЯЩИК 119

ЛОС-ОЛТОС, КАЛИФОРНИЯ».

Сержант выглянул в окно. Черный занавес исчез, платформу убрали, сдвижная панель встала на место. Еще мгновение, и фургон влился в транспортный поток. Сержант огляделся. Девушки шли по улице, раздавая листовки и собирая пожертвования.

Сержант посмотрел на часы. Почти девять.

— Пора завязывать. Шесть часов в этой машине более чем достаточно.

— Совершенно верно, сержант, — поддержал его водитель.

Сержант наморщил лоб.

— Давай заглянем к ним завтра. Что-то меня тревожит.

ГЛАВА 4

— Ты действительно веришь в Бога, Пастырь?

Он перекатился на бок, посмотрел на нее. Она сидела, подсунув под спину шелковые подушки. В золотисто-красном свете китайских фонариков кожа ее напоминала слоновую кость. Он подождал, пока она докурит сигарету.

— Ты же знаешь, что верю.

Она изучающе разглядывала его лицо.

— Иногда меня берут сомнения. Странными ты занимаешься делами. Наркотики. Девушки. Все дозволено. Разве твой Бог не говорит, что это грех?

— Объяснение лежит на поверхности. Нет греховного в том, что делается с любовью. Если мы верим, что Христос умер за наши грехи, и соглашаемся на то, чтобы он заботился о нас, тогда мы более не можем согрешить.

Она коснулась его лица, провела пальцем от скулы до подбородка.

— Ты странный и прекрасный человек, Пастырь.

— Благодарю.

— Много времени прошло с того дня, как мы последний раз были вместе. Я часто думала о тебе.

— Я тоже часто думал о тебе, Барбара.

— Я все гадала, что будет, когда ты вернешься. Если вернешься. Почувствую ли я то же самое, что чувствовала раньше, когда еще был жив мой отец и на моих плечах не лежала ответственность за Дом Сунг?

— Почувствовала?

Их взгляды встретились.

— Да. И нет.

— Что изменилось?

— Я задаю себе вопросы, которых раньше не возникало.

Он помолчал.

— Не вкрался ли в наши отношения бизнес?

Она кивнула.

— Да. Ты со мной потому, что тебе этого хочется, Пастырь? Или из-за пятисот долларов, которые ты хочешь получить за каждый брикет прессованной марихуаны?

— А как по-твоему?

— Не знаю, что и ответить. Скажи мне, Пастырь.

Он провел рукой на шелковистой коже ее бедра, почувствовал теплую влажность ее «дырочки».