Церковная музыка, спасибо магнитофону и четырем мощным динамикам, вынесенным к дороге, разносилась окрест. Современная аранжировка, кантри-вестерн, нравилась людям, создавала праздничное настроение. Скамьи заполнялись все плотнее. Всего было семьсот пятьдесят мест. Джо улыбнулся, наблюдая, как шесть девушек в длинных белых платьях разводят гостей по рядам, дают каждому маленький буклет. Пустячок, а срабатывает, подумал он.

— Добро пожаловать в дом Спасителя нашего Иисуса Христа, — с улыбкой говорили они, усадив гостя и вручая ему буклет.

— Благодарю вас, — обычно следовал ответ.

Девушка вновь улыбалась и протягивала руку.

— Буклет стоит один доллар. Собранные деньги пойдут, разумеется, бедным и нуждающимся во славу Господа нашего.

Следовало короткое колебание, после чего доллар менял владельца. Возвратить буклет не решался никто. Разве можно публично признаться, что ты скряга? Каждый из гостей чувствовал на себе взгляды соседей.

— Благодарю вас от имени Иисуса Христа. — Девушка опускала деньги в маленькую сумочку, что висела у нее на боку, и спешила навстречу следующему гостю.

Джо еще раз оглядел автомобили и зашагал к фургону Пастыря. На этот раз он не постучал, просто поднялся по ступенькам и открыл дверь.

— Пастырь.

— Я здесь.

Джо вошел, захлопнул за собой дверь. Пастырь сидел за маленьким столиком, перед ним лежали прямоугольники из плотной белой бумаги с текстом проповеди.

— Пастырь, ты веришь в Бога?

— Что за глупый вопрос, Джо. — В голосе Пастыря слышалось изумление. — Ты же знаешь, что верю.

— Если Бог явит тебе чудо, ты увидишь его?

На лице Пастыря отразилось недоумение.

— К чему ты клонишь, Джо?

— У меня такое ощущение, что сегодня произойдет чудо.

Пастырь помолчал.

— О чем ты говоришь?

— Когда ты был в баптистской церкви, сюда приезжал мужчина. Он говорил со мной с заднего сиденья длиннющего «мерседеса». Начал с того, что намерен вышвырнуть нас с принадлежащей ему земли, но закончил тем, что придет на службу, если я придержу для него скамью в первом ряду, чтобы он мог сидеть на ней один.

Пастырь поднял голову.

— Ты придержал скамью?

Джо кивнул.

— Он не приехал.

— Нет. Но еще рано. Он приедет.

— Откуда такая уверенность? — полюбопытствовал Пастырь.

— Он спросил, из тех ли ты проповедников, что напоминают людям про ад и вечные муки, и я ответил, что да. Он заявил, что не терпит сюсюкания нынешних проповедников. Я предложил ему приехать на службу. Пообещал, что ты его не разочаруешь.

Пастырь покачал головой.

— Не следовало тебе этого делать. Ты-то меня знаешь.

— А почему бы не попробовать на этот раз? Традиционная проповедь никому не причинит вреда.

— Но мне это не свойственно.

Джо помялся.

— Я не хотел говорить об этом до службы, но, похоже, придется. Рабочие уйдут, если не получат жалованья после сегодняшней проповеди. Им не свойственно работать бесплатно. У них семьи, а мы задолжали им уже за четыре недели.

— Они знают, что мы расплатимся с ними, как только у нас появятся деньги.

— Разумеется, знают. Но они уже потеряли надежду, что они появятся. Рабочие видят, как идут наши дела. Денег-то хватает только на переезды.

— Если соберется большая аудитория, мы получим сегодня не меньше двух тысяч долларов.