«Светит месяц, дол сребрится;

         Мертвый с девицею мчится;

         Путь их к келье гробовой.

         Страшно ль, девица, со мной?» —

         «Что до мертвых? что до гроба?

         Мертвых дом земли утроба». —

         «Конь, мой конь, бежит песок;

         Чую ранний ветерок;

         Конь, мой конь, быстрее мчися;

         Звезды утренни зажглися,

          Месяц в облаке потух.

         Конь, мой конь, кричит петух».

         «Близко ль, милый?» — «Вот примчались».

         Слышат: сосны зашатались;

         Слышат: спал с ворот запор;

         Борзый конь стрелой на двор.

         Что же, что в очах Людмилы?

         Камней ряд, кресты, могилы,

         И среди них божий храм.

         Конь несется по гробам;

         Стены звонкий вторят топот;

         И в траве чуть слышный шепот,

         Как усопших тихий глас…

         Вот денница занялась.

         Что же чудится Людмиле?..

         К свежей конь примчась могиле —

         Бух в нее и с седоком.

         Вдруг — глухой подземный гром;

         Страшно доски затрещали;

         Кости в кости застучали;

         Пыль взвилася; обруч хлоп;

         Тихо, тихо вскрылся гроб…

         Что же, что в очах Людмилы?..

         Ах, невеста, где твой милый?

         Где венчальный твой венец?

         Дом твой — гроб; жених — мертвец.

         Видит труп оцепенелый;

         Прям, недвижим, посинелый,

         Длинным саваном обвит.

         Страшен милый прежде вид;

         Впалы мертвые ланиты;

         Мутен взор полуоткрытый;

         Руки сложены крестом.

         Вдруг привстал… манит перстом…

         «Кончен путь: ко мне, Людмила;

         Нам постель — темна могила;

         Завес — саван гробовой;

         Сладко спать в земле сырой».