|
Но что? У него в голове мелькнула мысль, которая возвращалась еще несколько раз. Его занимал визит Мартона к доктору Стейнеру, поскольку за все годы работы в полиции он не припоминал ни одного случая, когда человек сам обращался к невропатологу или психиатру, чтобы спросить: "Как вы считаете, я сумасшедший?" Мысль Мегрэ заключалась в том, что Мартон, случайно или нет, мог прочитать трактат по психиатрии, наподобие того, что накануне вечером читал сам комиссар. Вспоминая людей с авеню Шатийон, Мегрэ отвечал на телефонные звонки, принял торговку, жаловавшуюся на кражи с прилавков, которую он отослал в районный комиссариат, и заглянул в кабинет инспекторов, где по-прежнему стоял полный штиль. Лапуэнт не подавал признаков жизни, и около пяти часов Мегрэ вернулся в свой кабинет и стал выводить на желтой папке буквы, складывавшиеся в слова. Сначала он написал: фрустрация. Ниже: комплекс неполноценности. Эти термины Мегрэ не употреблял в повседневной речи и относился к ним настороженно. Несколько лет назад к нему прислали одного инспектора, окончившего университет. На Набережной тот продержался всего несколько месяцев и сейчас, кажется, работал в адвокатуре. Парень читал Фрейда, Адлера и еще нескольких им подобных авторов, которые произвели на него такое сильное впечатление, что он все дела объяснял с точки зрения психоанализа. Он ошибался во всех случаях, и коллеги по бригаде прозвали его "инспектор Комплекс". Случай Ксавье Мартона был не менее любопытным, потому что тот казался сошедшим прямиком со страниц книги, которую Мегрэ читал вчера вечером и в конце концов с раздражением захлопнул. Целые страницы книги рассказывали о фрустрации и ее влиянии на поведение индивида. Приводились примеры, которые вполне могли быть списаны с Мартона. Воспитанный в приюте, он провел детство на бедной ферме в Солони, с грубыми, необразованными крестьянами, отнимавшими у него книгу всякий раз, когда заставали его за чтением. Тем не менее он буквально глотал любое печатное слово, которое мог достать, от бульварного романа до научного трактата, от инструкции по пользованию каким-нибудь прибором до поэм, глотал без разбору - и хорошее, и плохое. Свой первый в жизни шаг он сделал, поступив работать в универмаг, где поначалу ему поручали самую тяжелую и непрестижную работу. Характерный факт: как только у Мартона появились средства, он переселился из более или менее жалкой меблированной комнаты, в которых селятся почти все приезжающие в Париж, в свое собственное жилище. И пусть это была двухкомнатная квартирка в глубине двора; пускай мебель была скудной, а удобства почти отсутствовали, но здесь он был дома. Он поднимался. Уже производил впечатление человека, живущего размеренной буржуазной жизнью, и первой его заботой было при скудных средствах улучшить интерьер. Все это Мегрэ помещал в рубрику: комплекс неполноценности. Точнее, это была реакция Мартона на данный комплекс. Человек нуждается в самоуспокоении. И еще в том, чтобы показать другим, что он не существо низшего порядка, поэтому упорно работал, чтобы стать бесспорным авторитетом в своей области. Не называл ли он себя мысленно Король игрушечных железных дорог? Он старался сделать карьеру. И сделал ее. Женился он на девушке из буржуазной среды, на дочке профессора, получившей среднее образование, на девушке, чьи манеры отличались в лучшую сторону от окружавших его продавщиц. |
