– Ну почему?! Почему?! – завопила я.

   – Сама знать должна. Не маленькая.

   – Но мама! – и я заревела в голос.

   Мать подошла ко мне, обняла за плечи и, как в детстве, стала гладить по голове.

   – Тихо, девочка моя, тихо, успокойся. Ты теперь замужняя женщина.

   – Мама, какая ты старомодная, – вырвалось у меня сквозь слезы.

   – Какая есть, что ж теперь поделаешь. А за Сережу ты не беспокойся. Он сильный. Справится.

   Мать тяжело вздохнула.

   – Я бы и не говорила тебе вовсе, да боялась, что все равно узнаешь от других и в горячке дров наломаешь. Лучше уж так…

   Она продолжала гладить мои волосы и раскачивала тихонько из стороны в сторону мое обмякшее тело, точно убаюкивала.

   – Все будет хорошо, Мариночка.

   – А ты сама в это веришь? – спросила я.

   Ответа я не услышала.

   Через некоторое время я позвонила мужу и сказала, что у меня разболелась голова и ночевать я останусь у матери. Не знаю, заподозрил ли что-нибудь Лев Наумович, виду, по крайней мере, он не подал, сказал только, чтоб шофера отпустила, и пожелал спокойной ночи.

   Утром я вернулась в дом мужа. Но уже ничто не радовало меня. Волшебство закончилось, и я увидела, что у моего мужа вставные зубы и седая голова.

   Но делать было нечего, я продолжала жить своей роскошной жизнью, тщательно скрывая разрывающую сердце тоску. Думаю, что даже Лев Наумович не догадывался, как мне тошно в его золотой клетке.

   Сын его, Владимир, относился ко мне почтительно, точно я была не девчонкой, которая пятью годами моложе его, а зрелой матроной под стать его папочке.

   Каждое утро я просыпалась в ужасном настроении. Порой мне в голову приходила мысль, что нужно уйти от Льва Наумовича и вернуть себе свободу. Но всякий раз я вспоминала нищету, из которой с таким трудом выбралась, и заставляла себя жить в ненавистном доме с опостылевшим супругом, щедрость которого по отношению ко мне не знала границ.

   Может быть, и дальше все оставалось бы по-прежнему, если бы однажды, навещая мать, я не столкнулась в подъезде со школьной подругой.

   – Маринка! – заверещала она восторженно. – Неужели это ты?! Класс!

   – Ленка, – пролепетала я, – а что ты тут делаешь?

   – Ну ты даешь, подруга! Совсем что ли память от радости потеряла? – она звонко расхохоталась, – живу я тут! В 34 квартире.

   Тут я опомнилась: конечно же, Ленка всю жизнь жила этажом выше нас.

   – Прости, Лена, я что-то…

   – Да ладно оправдываться. Лучше расскажи, как ты там?

   – Нормально.

   Ленка снова рассмеялась:

   – Нормально, моя дорогая, это не ответ. Скучаешь, небось, по Сереге? – неожиданно спросила она.

   Я опешила:

   – С чего это ты взяла? Даже в мыслях…

   – Ой, какие мы стали правильные, – Ленка состроила умильную рожицу.

   – Кстати, – взмахнула она руками, – ты помнишь, что у меня в эту субботу день рождения?

   Я только собралась раскрыть рот, как Ленка перебила меня:

   – Конечно, где тебе помнить! Короче, приходи ко мне в субботу к шести.