– Сережа! – крикнула я запальчиво, – что Сережа?! Что он может мне дать?! И когда?

   Мать повернулась и молча ушла. Она не разговаривала со мной несколько дней. Но я и не нуждалась в ее разговорах. Мне было весело! За одним роскошным рестораном следовал другой. Подарки сыпались, как из рога изобилия. Я уволилась с работы. Изменила внешность. И, как мне казалось, поменяла душу.

   Сережа пытался поговорить со мной, искал встреч, но я всячески избегала его. Однажды он провел на лестничной площадке всю ночь, и когда утром я возвращалась домой беззаботно-счастливая и слегка опьяневшая, то столкнулась с ним нос к носу. Я ожидала упреков, выяснения отношений. Но ничего этого не было. Он как-то странно посмотрел на меня, повернулся и ушел.

   Через месяц Лев Наумович сделал мне предложение. Я согласилась.

   Свадьба была грандиозной. Потом мы на два месяца уехали в Европу, и я забыла обо всем. Даже о собственной матери. Все это время я была точно заколдована, явился волшебник из страны грез и стал исполнять все мои желания, даже самые невероятные. Время летело быстро. Лев Наумович не мог отсутствовать бесконечно, и мы вернулись в Россию.

   Марина опустила глаза и стала сосредоточенно рассматривать собственные тщательно отполированные ярко-малиновые ногти.

   Мирослава терпеливо ждала.

   – Мы вернулись, – сказала Замятина и перевела взгляд на Мирославу, – и стали жить в огромном особняке недалеко от Волги. Втроем. У Льва Наумовича сын от первого брака, Владимир. Ему сейчас 27 лет. Он занимается делами отца.

   После возвращения из-за границы я вспомнила наконец-то о матери и собралась ее навестить. Лев Наумович хотел меня сопровождать. Но мне хотелось побыть с матерью наедине и я отклонила предложение мужа. Он не стал настаивать.

   В машину загрузили подарки, и шофер отвез меня домой, вернее, туда, где я раньше жила…

   Мать, несмотря на мои опасения, встретила меня радостно, но от подарков наотрез отказалась. Пришлось шоферу перетаскивать многочисленные пакеты и коробки обратно в машину.

   Мы сидели с мамой на нашей кухне и пили чай из стареньких чашек с вишневым вареньем. Я рассказывала о своих впечатлениях, кажется, несколько часов, не умолкая ни на минуту. Наконец я устала от собственной болтовни.

   Мама поставила чашку с недопитым чаем на стол и, не глядя на меня, тихо сказала:

   – Знаешь, Мариночка, а Сережа в больнице.

   – Что?! – выдохнула я. Такое ощущение, что кто-то со всего размаху ударил меня палкой по голове.

   – Что с ним?! – повторила я.

   – С сердцем что-то приключилось. Я навещаю его. Врачи толком ничего не говорят.

   – Но этого не может быть! – выкрикивала я. – Он же молодой! Здоровый! Это неправда! Ты обманываешь меня!

   Мама посмотрела укоризненно и сказала совсем тихо:

   – Разве я обманывала тебя когда-нибудь, Мариночка…

   – Нет, – согласилась я, – никогда.

   Вскочив, я споткнулась о стул, опрокинула чай на свое дорогое платье. Но на все было плевать. Почти бегом я бросилась к двери.

   – Ты куда, Мариночка? – окликнула мать.

   – К Сереже!

   Мать догнала меня у порога и насильно вернула назад.

   – Не ходи, – сказала она. – Не пустят тебя к нему. Да и не надо.

   – Ну почему?! Почему?! – завопила я.