|
Этот горделиво гарцевавший на белом коне офицер в шляпе с перьями и при шпаге в позолоченных ножнах, торчавшей из-под прекрасного плаща фландрского сукна, минут через десять поравнялся с гостиницей. Но ехал он не в гостиницу и потому намеревался уже миновать ее, даже не взглянув на вывеску, ибо его, казалось, тревожили какие-то важные мысли, когда мэтр Фурнишон, чье сердце сжималось при мысли, что в этот день никто так и не сделает ему почина, высунулся из своей башенки и сказал: - Смотри-ка, жена, конь-то какой чудесный! На что г-жа Фурнишон, как опытная хозяйка гостиницы, сразу же нашла ответ: - А всадник-то каков, всадник! Капитан, видимо, неравнодушный к похвале, откуда бы она ни исходила, поднял голову, словно внезапно очнувшись от сна. Он увидел хозяина, хозяйку, их заведение, придержал лошадь и подозвал ординарца. Затем, все еще сидя верхом, он очень внимательно оглядел и дом, и все, что его окружало. Фурнишон, прыгая через две ступеньки, буквально скатился с лестницы, стоял теперь у дверей и мял в руках сдернутый с головы колпак. Капитан, поразмыслив несколько секунд, спешился. - Что, здесь у вас никого нет? - спросил он. - В настоящий момент нет, сударь, - ответил хозяин, страдая от столь унизительного признания. И он уже собирался добавить: "Но это редкий случай". Однако г-жа Фурнишон была, как почти все женщины, гораздо проницательнее мужа. Поэтому она и поторопилась крикнуть из своего окна: - Если вы, сударь, ищете уединения, вам у нас будет очень хорошо. Всадник поднял голову и, выслушав такой приятный ответ, увидел теперь и весьма приятное лицо. Он, в свою очередь, сказал: - В настоящий момент - да, именно этого я ищу, хозяюшка. Госпожа Фурнишон тотчас же устремилась навстречу посетителю, говоря про себя: "На этот раз почин кладет "Розовый куст любви", а не "Меч гордого рыцаря". Капитан, привлекший в данное время внимание супругов Фурнишон, заслуживает также внимания читателя. Это был человек лет тридцати - тридцати пяти, которому можно было дать двадцать восемь, так следил он за своей внешностью. Он был высокого роста, хорошо сложен, с тонкими, выразительными чертами липа. Хорошо приглядевшись к нему, может быть, и удалось бы обнаружить в его величавости некоторую аффектацию. Но величавость - наигранная или нет - у него все же была. Он бросил на руки своего спутника поводья великолепного коня, нетерпеливо бившего копытом о землю, сказав при этом: - Подожди меня здесь, а пока поводи коней. Солдат взял поводья и принялся выполнять приказание. Войдя в большой зал гостиницы, капитан остановился и с довольным видом огляделся по сторонам. - Ого! - сказал он. - Такой большой зал и ни одного посетителя. Отлично! Мэтр Фурнишон взирал на него с удивлением, а г-жа Фурнишон понимающе улыбалась. |
