|
Но в тридцать лет ты будешь мужчиной, придет пора зрелости, остатки скорби твоей развеются, и ты захочешь возвратиться к жизни, а будет уже поздно: ты станешь мрачным, непривлекательным, болезненным, в сердце у тебя погаснет всякое пламя, взор уже не будет метать искр. Те, к кому тебя повлечет, будут бежать от тебя, как от гроба повапленного, в черную глубь которого никто не захочет бросить взгляда. Анри, я говорю с тобой, как друг, голос мой - голос мудрости. Послушайся меня. Юноша стоял молча, неподвижно. У кардинала появилась надежда, что он растрогал его и поколебал в нем решимость. - Ну вот, Анри, попробуй другое средство. В сердце твоем - отравленная стрела. Что ж, ходи с ней повсюду, смешивайся с шумной толпой, бывай на всех празднествах, принимай участие в наших пирах. Подражай раненому оленю, который мчится сквозь чащи, леса, кустарники, заросли, стараясь освободиться от стрелы, торчащей в ране: иногда стрела выпадает. - Брат мой, смилуйтесь, - сказал Анри, - не настаивайте больше. То, чего я у вас прошу, не минутный каприз, не внезапное решение: я медленно, мучительно обдумал все. Брат мой, во имя неба, заклинаю вас даровать мне милость, о которой я молю. - Ну говори же, какая такая милость тебе нужна? - Льготный срок. - Для чего? - Для сокращения времени послушничества. - Ах, я так и знал, дю Бушаж, даже в своем ригоризма ты человек мирской, бедный мой друг. О, я знаю, капни доводы ты станешь мне приводить! Но все равно ты остаешься человеком нашего суетного света: ты похож на тех молодых людей, которые идут на войну добровольцами и жаждут огня, пуль, рукопашных схваток, но не согласны на рытье траншей и подметанье палаток. Тут уж можно надеяться, Анри, тем лучше, тем лучше! - Я на коленях умоляю вас об этой льготе, брат мой! - Обещаю тебе ее, я напишу в Рим. Ответ придет не раньше чем через месяц. Но взамен ты мне тоже кое-что обещай. - Что? - Не отказываться в течение этого месяца ни от одного удовольствия, которое тебе представится. И если через месяц ты не откажешься от своего намерения, Анри, я сам вручу тебе это разрешение. Доволен ты теперь или у тебя есть еще какая-нибудь просьба? - Нет, брат мой, спасибо. Но месяц - это так долго, проволочки меня убивают! - А пока, брат, начнем развлекаться. И для начала не согласишься ли ты со мной позавтракать? У меня сегодня утром будет приятное общество. И прелат улыбнулся с таким видом, которому позавидовал бы самый светский кавалер из фаворитов Генриха III. - Брат... - начал было возражать дю Бушаж. - Никаких отказов не принимаю: из родственников твоих тут один я. Ведь ты только сейчас возвратился из Фландрии, и своего хозяйства у тебя еще нет. С этими словами кардинал поднялся и отдернул портьеру, за которой находился роскошно обставленный просторный кабинет. |
