— Семен, а ведь он вздрогнул! — чуть протянул слова Шмайсер. — Ей-ей, что и подумать, не знаю.

— И это не от страха, — задумчиво проговорил генерал, и тут же спросил. — Вы ведь знаете Мойзеса?! Так ведь?!

— Знаю, — не стал скрывать Рокоссовский.

— И где он?

— Не скажу!

— Шмайсер, не надо! — Генерал остановил немца, который с нехорошей улыбкой надвинулся на упрямого краскома. Фомин прекрасно понимал, что немец выбьет из него всю нужную информацию, но ему было просто жаль Рокоссовского — короткое знакомство с ним в прошлом-будущем оставило на душе добрый след.

— Послушайте, Константин Ксаверьевич! Военных тайн мне от вас не нужно. Я имею директиву вашего командарма Эйхе, и потому расклад мне ясен. Вот она! А потому давайте так — я задам вам несколько вопросов, которые не затрагивают данную вами красным присягу. Если вы на них ответите, я обещаю вам жизнь. Что ж вы молчите?

— Я в ваших руках! А потому обмануть меня вы завсегда сможете…

— Я даю вам честное слово офицера! Более того — теперь я даже заинтересован в том, чтобы вас отпустили на все четыре стороны!

От произнесенных слов Шмайсер впал в изумление, и Константин понял, что это не обман, все говорится более чем серьезно. Надежда вспыхнула с безумной силою — ведь он еще молод, и ему хотелось жить. Ведь такое время — хоть одним глазком увидеть, какой будет счастливой жизнь в государстве рабочих и крестьян.

— Спрашивайте! На что смогу — отвечу.

— Как выглядит Мойзес? Сколько ему лет?

— Вроде немолодой. Вся кожа с головы содрана, в рубцах…

— Ты смотри, никак выжил, стервец! А я думал «мишка» его того…

Шмайсер неожиданно захохотал, и от избытка нахлынувшего возбуждения ударил ладонью по столу.

— Надо же, живуч. — Генерал покачал головой. — Хотя… Как его зовут по имени-отчеству?

— Лев… — ответил Рокоссовский. И после некоторого раздумья осторожно добавил: — А отчество вроде бы Маркович.

Генерал с немцем быстро переглянулись странными взглядами, причем последний пожал плечами, недовольно буркнув:

— Говорил я тебе, добить для проверки нужно было…

— Нельзя! Я ему слово  дал!

Сердце у Константина учащенно забилось от сказанного — теперь надежда переросла в уверенность, что его оставят в живых. Это не пустой для генерала звук, если даже своего матерого врага в живых оставил.

— Что здесь делает Мойзес?

От вопроса Константин замялся — он уже понял, кто этот генерал, но вот сказать ли ему об этом?

— Почему вы замолчали?

— Он ищет вас!

— Даже так? — Генерал вроде не удивился, только с сомнением покачал головой. — И вы знаете, кто мы?

— Нет! Вернее, да. Но только про вас одного. Вы Семен Федотович Фомин, он говорил, что вы являетесь начальником штаба Ижевско-Воткинской дивизии. Правда, по описанию я считал вас более старым, что ли. Лет сорока, а то и больше. Полковником по чину. Вас приказано взять живым, и только живым. Это распоряжение самого товарища Троцкого недавно объявлено по всей армии. Любого, кто захватит вас в плен, немедленно наградят орденом боевого Красного Знамени.

— Ого, а ведь ты у них в большущей цене, Сеня.