— Найти-то можно, но не за неделю же, — развел руками Розарио.

— Понимаю твои сложности, но мне нужен такой человек как можно быстрее. Сделай мне одолжение, как когда-то сделал тебе я. Прошерсти лагеря для беженцев на границе с Афганистаном — там много молодежи.

— Почему именно там?

— Я забыл тебе сказать, что этот парень должен быть пуштуном, у которого есть родственники в Афганистане. Так легче будет его адаптировать в той среде.

— Ты хочешь заполучить разведчика в виде футболиста?

— Что-то вроде этого, — уклончиво ответил Лессарт, не желая раскрывать всех карт перед итальянцем. — Если ты управишься за неделю, я уступлю тебе пять процентов с нашей сегодняшней сделки по наркотикам.

— А если я попрошу десять?

— А это уже наглость, Фрэнки, — покачал головой американец. — Ты и твоя семья все-таки мне жизнью обязаны.

Однако заметив, как поник его собеседник, который был неравнодушен к двум вещам в жизни — деньгам и женщинам — Лессарт продолжил:

— Но поскольку мы с тобой друзья, я готов остановиться на семи процентах. По рукам?

И он первым протянул итальянцу свою раскрытую ладонь, которая была принята без каких-либо раздумий.

17 июня 1983 года, пятница.

Москва, Старая площадь, здание ЦК КПСС, 3-й этаж, кабинет заведующего Отделом организационно-партийной работы Егора Лигачева

За долгие годы своей партийной работы Шараф Рашидов многократно бывал в этом кабинете, но никогда он не чувствовал себя здесь столь неуютно. Во-первых, по причине того, что он знал истинную подоплеку его сегодняшнего вызова сюда. А во-вторых, его смущала личность его собеседника, который был не только ниже его по своему партийному статусу, но и моложе на три года. То ли дело Иван Капитонов — предыдущий руководитель Отдела организационно-партийной работы ЦК КПСС. Он был на два года старше Рашидова, однако в партию они вступили почти одновременно — в конце 30-х, да и сроки начала партийной работы у них тоже совпадали: Капитонов в 1943 году занял пост секретаря Краснопресненского райкома в Москве, а Рашидов годом позже был выдвинут на должность секретаря Самаркандского обкома по кадрам. Да и отношения у них с Капитоновым, после того как он в 1965 году возглавил Отдел оргпартработы, всегда были ровные, товарищеские. С Егором Лигачевым, учитывая то, кто именно поставил его на этот пост, таких отношений у Рашидова не могло быть в принципе. Даже не смотря на то, что вновь испеченный руководитель проявил сегодня учтивость — вышел в приемную, чтобы лично проводить гостя в свой кабинет. Но Рашидов понимал, что все это делается неискренне, что все это аппаратные игры, не более. И подтверждение этому он нашел практически сразу, едва вошел в кабинет.

Его цепкий взгляд сразу заметил на столе у Лигачева стопку писем, о содержание которых он сразу догадался — скорее всего, это были жалобы людей на существующие в его республике недостатки. Причем, отталкиваясь от своего многолетнего опыта партийной и государственной работы, Рашидов прекрасно знал, каким образом появляются на свет такого рода послания. Часть из них действительно имела подлинное происхождение — то есть, была написана реально существующими людьми, которых возмущали разного рода недостатки, в основном в социально-бытовой сфере. А вот другая часть писем была состряпана в недрах партаппарата подставными лицами с целью дискредитации тех руководителей, вотчины которых упоминались в этих посланиях. Короче, это были все те же аппаратные игры. Единственное, что не мог взять в толк Рашидов, опускаясь на стул перед Лигачевым, зачем их пускают в дело против него — человека, который «съел» не одну собаку в этом деле? Может, у его недоброжелателей притупился нюх? Или же они готовы опуститься даже на такой уровень, лишь бы побыстрее вынудить его уйти в отставку?

Между тем разговор начался с банальных расспросов о положении дел в республике.