— Не знаю, гражданин следователь, — прижимая обе руки к груди, ответил Саматов. — Может, они делают это от страха?

— Вы хотите сказать, что здесь их запугали до такой степени, что они готовы лжесвидетельствовать? — грозно сверкая очами, спросил следователь.

— Аллах меня сохрани — ни в коем случае! — замотал головой Саматов. — Но пусть они придут сюда и скажут мне это в глаза.

— Вы хотите очной ставки? Мы вам ее устроим. Но если они подтвердят свои письменные показания, вы признаетесь в том, что получали от них взятки?

— Они так не скажут — у них совести не хватит заявить подобное, глядя мне в глаза.

— Вы верите в наличие у этих людей совести? — искренне удивился Габрилянов. — Да они мать родную продадут, если возникнет такая необходимость.

— Вот и я о том же, гражданин следователь — нельзя верить таким людям, — согласился с выводом следователя Саматов.

— Но мы вынуждены им верить, поскольку они дают одинаковые показания против вас. Вы же их читали. Поэтому у нас есть все основания привлечь вас к уголовной ответственности как взяткополучателя. Ведь вы взяли эти деньги, чтобы способствовать этим людям в получении ученых степеней, будучи членом экспертного совета. И они эти степени получили, по сути, обманув государство.

— Но это было без моего участия, я вам много раз об этом говорил. Я не знаю этих людей!

— Опять двадцать пять! — всплеснул руками Габрилянов. — Что вы заладили, как попугай: не знаю, не знаю! Зато мы это знаем и сделаем все необходимое, чтобы вы отправились за решетку вместе с ними. Если вы, конечно, не захотите нам помочь.

— Чем помочь? — голосом полным отчаяния, спросил Саматов.

— Вывести на чистую воду преступников, которых мы вам укажем.

— И что это за люди?

— Нехорошие люди, Рахим Салимович. Они опозорили честное звание коммунистов и должны понести за это наказание. Вы ведь знаете академика Ильхомова?

— Хасана Курбановича? Конечно, знаю!

— По нашим сведениям, он был в одной шайке с министром внутренних дел Эргашевым и его людьми. Они за взятки делали протекцию разным людям, продвигая их на высокие посты — один в МВД, другой в Академии наук. И нам надо вывести их на чистую воду. Но для этого нам нужна обширная доказательная база. И мы хотим, чтобы вы нам в этом помогли.

— То есть, я должен дать изобличающие показания против Хасана Курбановича?

— Совершенно верно!

— Но у меня нет никаких сведений о том, что товарищ Ильхомов брал взятки. И про Кудрата Эргашевича Эргашева я тоже ничего плохого сказать не могу. Его вообще отправили на заслуженный отдых, вручив медаль «За доблестный труд».

— Эти награды мы у него скоро отнимем, — тут же отреагировал на эти слова Габрилянов. — У нас накопилось достаточно показания о том, что за преступная шайка окопалась в здешнем МВД и ряде других министерств. И если вы не хотите понести ответственность вместе с этими людьми, от вас требуется лишь одно — помочь следствию.

— То есть лжесвидетельствовать?

Прежде чем ответить, Габрилянов снова достал из кармана платок и вытер со лба, обильно струившийся пот. После чего встал со своего места, обошел стол и подошел к Саматову. И, глядя ему в глаза, спросил:

— Вы фильм «Место встречи изменить нельзя» смотрели?

— Кто же его не смотрел? — искренне удивился Саматов.