– Так это твой дом? – Я обвел взглядом фасад.

– Да.

– Должно быть, у тебя появились деньги.

Ханс смутился:

– Ты не знаешь? Я же получил наследство.

– Так ты получил дом в наследство?

– Нет… Боже мой, Варг! Этот проклятый хутор там, в Аньедалене… Оказалось, что Кари и Клаус оставили завещание и отписали все именно мне! А из меня крестьянин, как из собачьего хвоста сито! Они наверняка это сделали назло сестре и ее мужу. Ну помнишь – из Альмелида, такие все из себя христиане, а Клаус‑то особой религиозностью не отличался. Для меня хутор, хозяйство – столько хлопот… Короче, они у меня все выкупили. И я приобрел этот дом, а потом и соседний, под залог первого. В больших городах так и поступают. – Он улыбнулся, но тут же снова посерьезнел. – Но если уж быть честным до конца… Мне так тошно было, что я решил попробовать хоть кому‑то действительно помочь. Поэтому я и открыл этот хоспис с минимальной оплатой – для людей, которые только пытаются вернуться обратно в общество. Завязавшие алкоголики, бывшие заключенные, соскочившие с иглы, находящиеся на лечении, ну и все такое прочее. Таков вот смысл существования для старого социального работника.

– А почему ты не купил дом в Бергене?

– Так много всего на меня навалилось. Мне просто необходимо было куда‑то уехать. Далеко уехать!

– И ты перевалил через горы и оказался в Осло?

– Это достаточно далеко. В Бергене меня преследовали скверные воспоминания.

– Меня тоже.

– Я уехал, ты остался – вот такие мы с тобой разные, Варг.

Я пожал плечами и криво усмехнулся.

– Да, разные…

Перед тем как войти в дом, он посвятил меня во все подробности дела. Я подумал, что им двигало не просто желание заботиться о людях – он принимал все так близко к сердцу, как будто был третьим номером в списке Яна Эгиля.

Он придержал передо мной дверь, и я вошел в подъезд. Пахло свежей краской. Широкая лестница вела на верхние этажи. На двери слева висела табличка: «Офис». Тут, наверное, в прежние времена был магазинчик. Он отпер дверь и пригласил меня внутрь. Мы оказались в маленькой комнате с письменным столом в одном углу, диваном и креслами в другом. Вдоль стен стояли полки с огромным количеством папок, справочниками и изданием свода законов в красном кожаном переплете. На подоконнике тянуло к солнцу ветки какое‑то растение в большом горшке. Над столом висел календарь с рекламой местного торговца автомобилями – там были изображены все модели марки «мерседес», выпущенные с 1926 года по сегодняшний день.

– Но ты же вряд ли на этом что‑нибудь зарабатываешь? – спросил я, усевшись на диван.

– Конечно нет. Все это финансируется из доходов, которые приносит другое имущество.

– Теперь понятно. Расскажи мне, пожалуйста, про Яна Эгиля.

Он нахмурился:

– Я тебе уже сказал: он появился в мае и жил тут все это время.

– Я слышал, он работал в мастерской по ремонту автомобилей.

– Да, но из этого ничего хорошего не вышло. Он постоянно опаздывал. Да и задания он там получал мелкие, денег на жизнь не хватало, так что стал он подрабатывать в разных местах.

– Что он делал?

– Подменял кого‑то, фургон водил, грузчиком в транспортной фирме… Всего‑то я не знаю. За квартиру по крайней мере платил исправно. Тут никогда никаких проблем не было.

– А в преступной среде у него имеются знакомства?

– Это тебе кто сказал?

Я пожал плечами.