– Как адвокат и клиент или…

– Да, конечно! – торопливо произнес он. – И я надеюсь, что насчет всего остального вы распространяться не станете. Если уж он об этом узнает, то только от меня. Понимаете?

– Понимаю. Как мне быстрее добраться до стадиона "Уллеволь" – до кольцевой и на восток, так?

Он кивнул:

– Удачи…

– Спасибо.

Я нажал на газ и аккуратно выехал из гаража. Лангеланд прошел впереди машины и открыл ворота. Проезжая мимо, я помахал ему рукой. И поехал.

Свернув на улицу доктора Холмса и двинувшись вниз, к Бессерюду, я заметил большой черный автомобиль с тонированными стеклами, который был припаркован неподалеку. Мускулы у меня инстинктивно напряглись, во рту пересохло, но разглядеть, есть ли кто в машине, было невозможно, к тому же, пока я мог ее видеть в зеркало, она не двинулась с места.

Я быстро привык к автомобилю – он не слишком отличался от моей "короллы", но, конечно, если бы Лангеланд одолжил мне свой полноприводный, я бы чувствовал себя на дороге настоящим королем. Я постоянно посматривал в зеркало заднего вида. Когда я спустился до самого Слемдаля, в ста метрах от меня внезапно показался большой черный автомобиль. На этом расстоянии трудно было понять, та ли это машина, которую я заметил раньше, но легче мне от этого не стало.

Черный автомобиль преследовал меня до самой кольцевой дороги, а там затерялся в потоке машин где‑то позади меня, так что и не разглядишь. Когда впереди вырос стадион "Уллеволь", я принял вправо, съехал на обочину и остановился. Через полминуты большой черный автомобиль проехал мимо меня и двинулся дальше на восток, даже и не думая съезжать с кольца.

Я подождал еще пару минут, но он больше не появился. Успокоившись, я поехал дальше. Проехав стадион, я свернул к заправке, что была справа, а оттуда – на большую и практически пустую стоянку. Я припарковался рядом с салоном "Мерседес", выключил мотор, открыл дверь и вышел. В некотором беспокойстве я безостановочно нарезал круги возле машины, надеясь, что кто‑нибудь меня наконец заметит. Ситуация мне очень не нравилась.

Со стороны кольцевой дороги до меня доносился ровно пульсирующий шум машин. Огни города золотыми искрами сверкали на фоне вечернего неба, а оттуда, сверху, я слышал далекий гул самолета, направляющегося к Форнебю.

Внезапно я услышал шаги по асфальту. Кто‑то огибал угол мерседесовского салона, как будто просто вышел погулять с собакой. Но собаки у него никакой не было, и шел он прямиком ко мне.

Ян Эгиль надвинул капюшон на глаза. Я заметил, что он здорово вырос с нашей прошлой встречи. Тогда, в Фёрде, и потом, в окружном суде Бергена, он был долговязым и неуклюжим, похожим на того, кто, как оказалось, был его отцом. А теперь было видно, что в тюрьме он много времени проводил, накачивая мускулы. Он стал крупнее, тяжелее и гораздо опаснее на вид, чем раньше. Он остановился передо мной, излучая сдерживаемую силу, которая – отпусти он ее на волю – за пару секунд превратила бы меня в кучку мусора.

Его темные глаза уставились на меня из‑под капюшона. С каменным выражением лица он коротко кивнул на машину:

– Садись.

Я сел, перегнулся через сиденье и открыл пассажирскую дверцу. Он тяжело уселся в кресло, мне показалось даже, что весь автомобильчик заскрипел.

– Поехали, – сказал он.

– Куда? Разве мы не…

– Поехали, говорю! – жестко скомандовал он, не оставляя мне возможности возразить.

53

Оказавшись на кольцевой, я снова попытался внести ясность:

– Мне нужно знать, в каком направлении ехать.