– Да, – кивнула она, – ужасно… представить, что этот малыш…

Лангеланд снова сделал ей знак, чтобы она прекратила рассказ. Я молчал. Через минуту она продолжила:

– Свейн остался с ним дома до моего возвращения. Я всегда старалась поскорее вернуться, но тогда… я думала, что раз уж они оба дома… Когда я пришла, то позвонила в дверь. Однако мне не открыли, так что я отперла дверь своим ключом, и вот… – Она подняла голову и смотрела прямо перед собой невидящим взглядом. – Первым я увидела Яна‑малыша. Он стоял в коридоре прямо перед… – Она перевела дыхание и продолжила: – …перед лестницей в подвал. Я ничего не могла понять: у него был такой странный вид. Он просто стоял и смотрел на меня, как будто не узнавал. Совершенно без всякого выражения, я бы сказала. И тогда я спросила: «Ян‑малыш, что случилось? Где папа?» – подошла к нему и тут увидела, что дверь в подвал открыта. Я догадалась: что‑то произошло, спустилась на несколько ступенек… и тут заметила его. Он лежал на последней ступеньке, скрюченный, а затылок… – Она непроизвольно дотронулась до своего затылка, а потом договорила из последних сил: – Он… Я тотчас поняла… по тому, как он лежал… Он был мертв. Я бросилась вниз, попробовала его поднять, перевернула, но уже поняла: он умер. Умер, умер, умер…

Она разрыдалась, и я решил не мешать ей выплакаться. Йенс Лангеланд негодующе посмотрел на меня, склонился над ней и обнял. Она повернулась к нему и уткнулась лицом в его плечо, продолжая плакать. Он успокаивающе похлопывал ее по спине:

– Ну‑ну, Вибекке… ну‑ну…

Что я мог сделать? Только подойти к плите и заглянуть в сковородку, чтобы убедиться, что еда не пригорела. Там все было в порядке.

Когда я снова повернулся к Лангеланду и Вибекке Скарнес, она уже сидела за столом, подперев голову руками и уставившись в столешницу пустым взглядом.

– Думаю, что вы можете идти, Веум, – сказал Лангеланд.

Я кивнул:

– Наверное, нам стоит поговорить в другой раз.

Она молча наклонила голову, соглашаясь.

Лангеланд проводил меня до выхода. У двери я тихо спросил его:

– А… полиция?

– Я сам с ними свяжусь, Веум. Вам незачем об этом беспокоиться. Я просто хочу дать ей время прийти в себя. Вы же видите, в каком она состоянии.

– И не без причины, я боюсь. – Он вопрошающе уставился на меня. – Когда мы увозили Яна‑малыша вчера… Прямо перед тем как сесть в автомобиль… Единственная фраза, которую он сказал за весь день… «Это мама сделала».

Он оглянулся, как будто хотел проверить, не подслушивает ли нас Вибекке, а потом переспросил, понизив голос:

– Что?

– И он не мог иметь в виду свою другую маму, ведь так?

– Не знаю. Так же как и не могу быть уверенным в том, что это Вибекке…

– Может, вернемся и спросим?

– Нет. Не теперь. Если она что‑нибудь скажет, я вам позвоню. Обещаю.

– Положа руку на адвокатское сердце?

– Да.

Я помедлил секунду, а потом сказал:

– Есть еще одна вещь, на которую я обратил внимание. Наверняка вы тоже.

– О чем вы?

– Она не спросила, как там Ян‑малыш. Ни разу.

Он молча кивнул и задумался. Затем пожал плечами, подошел к двери, открыл и выпустил меня на улицу. Оказавшись в саду, я глубоко вздохнул и стал думать, что мне теперь делать.