– Нет?

Он опять покачал головой, на этот раз еще медленнее.

– Не помнишь, значит… А как ты остался дома с папой?

И снова его веки затрепетали, как будто он подавал сигнал бедствия. Он моргал, моргал, но не произнес ни слова.

– Ты не помнишь, что случилось несчастье?

– Не… – начал он, но осекся и вновь настойчиво покачал головой. – Нет.

Из кухни вернулся Ханс с горячим шоколадом. Сесилия придвинула чашку к мальчику, который схватил ее и немедленно поднес к губам.

– Осторожней! – вскрикнула она. – Очень горячее!

Он сделал большой глоток и ни звуком не показал, что обжегся, – только по его тельцу пробежал быстрый озноб. Ян‑малыш отставил чашку, а я продолжал его спрашивать:

– А ты помнишь, как домой вернулась мама? Ты сам мне вчера рассказывал.

Его лицо снова стало непроницаемым.

– Нет, – произнес он и опустил глаза.

Сесилия бросила на меня встревоженный взгляд.

– Ну, раз нет, то и не будем об этом больше говорить, – сказал я самым беззаботным тоном. – Шоколад‑то вкусный? Как раз для голодного волчонка?

Он снова поднял на меня глаза. В них читались изумление и страх – как будто он ожидал чего‑то ужасного, а это не случилось. Но это выражение сразу исчезло, и он просто молча кивнул, поднес чашку ко рту и сделал еще глоток, на этот раз очень осторожно.

– Ну что ж…

Я жестом позвал Ханса в вестибюль, а Сесилия осталась с Яном‑малышом.

– Я слышал, сюда звонил адвокат Лангеланд.

– Да… Мы дружили еще студентами. Оба были такими… умеренными бунтарями, – сказал он с легкой улыбкой.

– Он все тебе рассказал?

– Да. Всю историю. Я даже и не знал, что приемными родителями малыша были Свейн и Вибекке. Мы ее называли Каланча.

– Так вы все были друзьями?

– Да. Вибекке и Йенс даже более того.

– У них был роман?

– Да. Непродолжительный, правда. А потом мы потеряли связь друг с другом.

– Но с Лангеландом она продолжала общаться. Он же их семейный адвокат, он сам мне говорил.

– Да, я уже это понял.

– А вот ты, значит, с ними не общался.

– С Вибекке и Свейном – нет. Но с Йенсом мы иногда встречались за кружкой‑другой пивка. Очень редко. Мы с ним, так сказать, развивались в совершенно разных направлениях. Он стал такой законопослушный, а я…

– Злостный нарушитель?

– Да нет, – усмехнулся он, – просто… знаешь, как это бывает, Варг: правила порой просто приходится нарушать.

– Конечно. Ты совершенно прав, – сказал я. – А Вибекке он что‑нибудь сказал?

– Нет. Он интересовался Яном‑малышом. Все ли у мальчишки в порядке.

– А как ты сам считаешь? Паренек‑то вроде немного оттаял?

– Ты был просто молодец, Варг. Но я по‑прежнему думаю, что нам придется отправить его к медикам.

– Давай подождем еще одну ночь, ладно?

– Хорошо.

Мы вернулись к Сесилии и Яну‑малышу.

– Ну что, пора в кровать? – спросил я.

Сесилия кивнула:

– Мы еще дочитаем ту интересную книжку, что начали вчера. Про Винни‑Пуха.

– Я вас провожу.

На лестнице я спросил ее:

– Может, эту ночь я подежурю?

– Ты правда хочешь?

– Ну, одному из нас все равно нужно быть здесь. А последнюю ночь отдежуришь ты.

– Да уж, – обрадовалась она, – было бы здорово попасть домой, хотя бы переодеться.