– А мы хоть что‑нибудь знаем о его родителях?

– Нет, времени не было выяснять… Да нам и нужно просто‑напросто доставить его в Хаукендален, разве нет?

– Да, но…

– Вечно ты хочешь копнуть поглубже, Варг, – мягко улыбнулась она.

– Такой вот я любопытный. К тому же… мне кажется, я уже с ним встречался.

– С Яном‑малышом?

– Да. – И я рассказал ей о том, что произошло в июле 1970‑го.

– В этом нам точно надо разобраться, – сказала Сесилия, когда я закончил. – Тут я с тобой согласна.

И она снова принялась рассеянно листать журнал. Я понял, что ей нужно поразмыслить обо всем этом, и принялся рассматривать картины, висевшие на стене. Вернее, фотографии: старые снимки Бергена, в основном района Воген, но были еще несколько изображений Мюребрюггена и Площади. Фотоаппараты тех лет не могли четко передавать движущиеся предметы, поэтому прохожие на этих снимках получились смазанными, с размытыми силуэтами – точь‑в‑точь привидения. Над гаванью виднелся лес мачт: в тот день там было тесно от яхт, а по набережной сновали посыльные и грузчики с мешками и бочками на плечах. Другой город, другое время и совсем другие проблемы.

Прошел почти час, прежде чем дверь в кабинет снова отворилась. Марианна Стуретведт осторожно вывела Яна‑малыша в приемную. Она посмотрела на нас поверх его головы и покачала головой.

– Ян‑малыш не хочет сегодня с нами беседовать, – сказала она дружелюбно, похлопывая его по плечу. – Дадим ему отдохнуть. Думаю, что больше всего ему сейчас нужно съесть сладкую плюшку и выпить чашку горячего шоколада.

Я кивнул и спросил:

– Можно от вас позвонить?

Она показала на кабинет:

– Пожалуйста.

Я вошел туда. Красивый письменный стол был аккуратно прибран, никаких записей, если она и делала их в ходе беседы с Яном‑малышом, не было видно. Я полистал свою записную книжку и набрал номер Хаукендаленского детского центра, куда я в большинстве случаев и отправлял детишек, обнаруженных при подобных обстоятельствах.

Трубку снял сам заведующий – наш коллега Ханс Ховик. Я обрисовал ситуацию и сказал, что мы выезжаем. Он пообещал организовать к нашему приезду горячий обед для мальчика.

Я не упустил возможности заглянуть в телефонный справочник Марианны.

Имя Свейн Скарнес  стояло без указания профессии. Его супруги Вибекке вообще не было. Зато рядом я нашел рекламу «Скарнес Импорт». Фирма была зарегистрирована по адресу их жилого дома, телефон – их домашний, около которого значилось: «Свейн Скарнес, генеральный менеджер» . Что он там импортировал – оставалось неясным.

Я снова вышел в приемную. Марианна Стуретведт и Сесилия тихо говорили о чем‑то, стоя у окна. Ян‑малыш стоял неподалеку от них с прежним отсутствующим выражением лица. Я вошел и сразу встретился с ним взглядом. На мгновение мне показалось, что он хочет что‑то сказать. Я ободряюще улыбнулся и кивнул ему, но он так и не произнес ни звука.

– Ты голодный? – обратился я к нему.

Он еле заметно кивнул.

– Поехали снова на машине?

Он кивнул энергичней.

– Я переговорил с человеком по имени Ханс. Он сказал, что, когда мы к нему приедем, он приготовит нам поесть, – повысил я голос, привлекая внимание обеих женщин.

– Я и сама не отказалась бы от бутербродика, – отозвалась Сесилия.

Марианна Стуретведт сказала, что будет ждать Яна‑малыша, чтобы поговорить с ним, но только, как она выразилась, «когда у него самого будет такое желание». Мы поблагодарили, попрощались и отправились к автомобилю, который я припарковал на той стороне набережной, прямо напротив подъезда.