Еще несколько котлов перевернуто. Тут несколько мулов не выдержали – понесли в сторону, и одна башня, выявляя непрочность конструкции, опасно накренилась. Зато вторая была уже рядом. В верхней ее части неожиданно открылось множество окошек, и оттуда, туго, надсадно рвя воздух метнулись стрелы. Стоявший рядом с Творимиром крестьянин страшно закричал – стрела вошла ему в лицо, возле носа – и наконечником вырвалась в нижней части черепа. Он побежал, упал, вдруг резко вскочил, и упал уже окончательно. Были и еще раненные и убитые.

Монахини, в числе которых была и Анна, подхватывали тех, кому еще можно было помочь, и тащили из бойни… Вновь ливень стрел – на этот раз крестьяне укрылись за зубцами, однако ничего не смогли поделать с протянувшемуся к их стене мостком. По этому мостку забахали кованые железом сапоги – воины ворвались на стену, и, как и положено тем, кто бежит в первых рядах – погибли. Однако – напирали все новые и новые.

В нижней части осадной башни открылась дверь, и теперь в нее вбегали четко выстроенные колонны из лагеря. В них со стен сыпали стрелы, кое–кто падал, но большая часть, перепуганная и озлобленная, все же достигала цели. Внутри башни они взбегали по лестнице, и дальше – вырывались на стены, где ярился бой.

Перед Творимиром, одна за другой появлялись перекошенные, окровавленные морды. Он иступлено рубил, и был забрызган кровью – на демона походил.

Какой–то мужик, израненный, но еще дерущийся, вопил:

– А–А–А! Живыми не дадимся!!! Бей их! БЕЙ!!! Наши–то идут!!!

Но «наши» должны были подойти только на следующей рассвете, а тут, еще прежде чем наступил полдень – восставшие были согнаны со стен.

Они отступали медленно, и на каждом шагу оставались тела. Каждый крестьянин, несмотря на то, что не имел ни брони, ни путного оружия, забирал двоих, а то и троих выученных воинов – но с осадных башен сыпали все новые и новые…

К часу дня стало ясно, что восставшие обречены, и что должны подойти на следующий день отряды обнаружат только развороченный монастырь…

– Отходим!!! – что было сил закричал Творимир. – К шару!!! Улетаем отсюда!!!

Среди ворвавшихся в крепость был и Бриген Марк. Он получил несколько значительных ран, но, казалось – совсем не чувствовал боли, он тоже вопил:

– А дьявол! Не уйдешь!!! Стреляете по шару!!! Где же эти лучники?!

У шара кипела напряженная работа. Монахини (а в их числе и Анна), укладывали в корзину раненых, но раненых было слишком много, они не умещались, они вопили – они молили о забвении. А были еще и живые, и им тоже надо было разместиться в корзине.

Уже у самой корзины звенит сталь. Там столкнулись Творимир и Бриген. С лязгом схлестнулись их мечи – высекли искры, но клинки переломились. Тогда они схлестнулись в рукопашной. Вопя, избивая друг друга, покатились под напряженными ногами.

– Щенок! – хрипел кровавой пеной Бриген. – Дьявольский Щенок! Сейчас я тебя загрызу!..

– Вечно ты на моем пути! Умри! Умри! Умри! – забыв о всякой благодетели, вопил Творимир.

Тут юркнул к ним Лорен. Старый чародей ловко сыпанул на лицо Бригена некий зеленый порошок – тот выпустил Творимира, и, червем извиваясь, вопя, забился на земле.

– В корзину… – быстро шепнул Лорен.

Корзина была набита до предела. Некоторых держали на руках, а где–то под ногами стенали раненые (на них, правда, старались не наступать). Последние, а в их числе Творимир, взобрались на бортик, и там отбивали частые удары воинов.

– Рубите канаты! – крикнул Лорен.

В дело пошли заранее приготовленные, тяжелые топоры.