И что делать? Можно жалеть себя. Можно ненавидеть себя или всех остальных. Можно заторчать, нанюхавшись чистящих средств. Можно делать, всё, что угодно (учитывая ограниченные возможности), но ситуация не изменится. Колесо Жизни провернется только в том случае, когда назначат очередное слушание по вашему досрочному освобождению. Джанет должна сделать для этого всё возможное. Она должна думать о сыне.

Когда офицер в будке охраны открыл 62 камеры, раздался глухой стук. На часах 6:30 утра, настало время утренней поверки.

— Не знаю, Ри. Думай сама, — сказала Джанет. — И я подумаю. А потом поделимся соображениями.

Она свесила ноги с кровати и встала.

В нескольких милях от тюрьмы, в доме Норкроссов, чистильщик бассейнов по имени Антон собирал дохлых насекомых. Этот бассейн доктор Клинтон Норкросс подарил своей жене Лиле на десятую годовщину свадьбы. Но каждое появление Антона заставляло доктора задуматься о разумности этого подарка. Это утро не стало исключением.

Антон был голым по пояс, и тому было две причины. Во-первых, день выдался жарким. Во-вторых, его тело казалось высеченным из камня. Он был неотразим, этот чистильщик бассейнов Антон. В нём была такая стать, что хоть сейчас на обложку любовного романа. Если кто-то захочет выстрелить ему в пресс, придется выбрать такой угол обстрела, чтобы не попасть под рикошет. Чем же он питается? Горами чистого протеина? Где и как тренируется? Чистит Авгиевы конюшни?

Антон поднял голову и улыбнулся, не снимая модных солнечных очков «Wayfarer». Свободной рукой он махнул Клинту, который смотрел на него из окна ванной на втором этаже.

— Господи боже, — прошептал Клинт самому себе. — Имей совесть.

Клинт отошел от окна. В висевшем на обратной стороне двери зеркале перед ним предстал сорокавосьмилетний белый мужчина, имеющий степень бакалавра в Корнуэлльском колледже и доктора медицины в Нью-йоркском университете, зависимый от двойного мокко из «Старбакса». Его русая с проседью борода делала его похожим скорее на нищего одноногого капитана корабля, чем на мужественного лесоруба.

Клинт иронично усмехнулся тому, как удивил его внезапно нагнавший возраст. Он никогда не уделял особого внимания своему мужскому тщеславию, а приближение к среднему возрасту и растущий профессиональный опыт оставляли этому совсем мизерные шансы. На самом деле, Клинт считал, что поворотной точкой его медицинской карьеры стал тот день, 18 лет назад, в 1999 году, когда к нему на прием пришел человек по имени Пол Монпелье и заявил ему, молодому доктору, что страдает «кризисом сексуальной зависимости».

Он тогда спросил Монпелье:

— Когда вы говорите «сексуальная зависимость», что вы имеете в виду? — Амбициозные люди всегда ищут способ попиариться. Невозможно, на самом деле, стать вице-королем секса. Это оксюморон, если хотите.

— Я имею в виду… — Монпелье какое-то время подбирал нужные слова. Затем прочистил горло и произнес:

— Я всё ещё хочу этого. Всё ещё готов этим заниматься.

— Это непохоже на кризис. Это похоже на норму, — заметил Клинт.

Клинт только выпустился, только устроился, это был его всего лишь второй рабочий день, а Монпелье был всего лишь вторым пациентом. Первой была девушка с какими-то проблемами с поступлением в колледж. Но быстро выяснилось, что при выполнении теста оценки успеваемости она набрала 1570 баллов. Клинт заметил, что это превосходный результат и не понадобится ни лечения, ни второго сеанса. «Излечена» — чиркнул Клинт на листе желтого рабочего блокнота.

В тот день Пол Монпелье сидел перед ним в кожаном кресле, одетый в белый свитер и плиссированные брюки. Он сидел, сгорбившись, закинув ногу на ногу, положив руку на ботинок, и говорил.