|
– А вы разрешите мне помогать вам? – Возможно… Посмотрим, когда ты выполнишь свое первое задание. – В котором часу? – Что, твое задание? – Нет! В котором часу вы будете их арестовывать? – Положим, в час ночи. – Я пойду… – Куда? – К той женщине. – Минутку! Пойдем вместе! – Лучше я один… Если нас увидят вместе, то поймут, что я помогаю полиции… Разумеется, как только поляк вышел из кабинета, комиссар послал инспектора следом за ним. – Мне нужно прятаться? – спросил инспектор. – Не стоит… Он хитрее тебя и хорошо знает, что пошлю кого нибудь за ним. Не теряя ни минуты, Мегрэ спустился на улицу и прыгнул в такси. – Как можно быстрее на угол улиц Бираг и Сент Антуан. День был солнечный, и над витринами магазинов были опущены разноцветные тенты. В тени лежали ошалевшие от жары собаки; казалось, даже автобусы с трудом трогаются с места в плотном воздухе, а их колеса оставляли след на разогретом асфальте. Мегрэ выскочил из такси перед домом на углу двух улиц, поднялся на третий этаж, открыл дверь, даже не постучав, и увидел сержанта Люка, сидящего перед окном под видом тихого и любопытного старичка. Комната была бедной и не очень чистой. На столе лежали остатки холодной пищи, которую Люка заказал в одной закусочной. – Есть новости, комиссар? – Напротив кто нибудь есть? Эта комната была выбрана из за своего стратегического положения, так как позволяла проникнуть взглядом в две комнаты гостиницы «Босежур», которые занимали поляки. Из за жары все окна были открыты, включая окно комнаты, где спала молодая женщина, лишь слегка прикрытая одеждой. – Надо же! Я вижу, ты здесь не скучаешь. Лежащий на стуле бинокль доказывал, что Люка делал свое дело добросовестно и хотел видеть все детали. – Сейчас, – ответил сержант, – они в квартире вдвоем, но скоро женщина останется одна. Мужчина одевается, по своему обыкновению, он все утро провалялся в постели… – Это Бородач? – Да. Они пообедали втроем: Бородач, женщина и Одноглазый. Потом Одноглазый сразу ушел. Бородач встал и занялся утренним туалетом… Смотрите! Он надел чистую рубашку, такое бывает не часто. Мегрэ подошел к окну и тоже посмотрел. Волосатый гигант повязывал галстук поверх рубашки, белизна которой выглядела блестящим пятном внутри серой комнаты. Когда он смотрелся в зеркало, было видно, как шевелятся его губы. Позади него светловолосая женщина убирала со стола, комкала жирные бумажки, потом потушила спиртовку. – Знать бы, о чем они говорят! – вздохнул Люка. – Временами я по настоящему злюсь. Я вижу, как они говорят, говорят без конца, иногда жестикулируют, а мне никак не угадать, о чем идет речь… Теперь я понимаю, какая это мука быть глухим и почему эти люди бывают злыми… – Ты пока помолчи! Думаешь, женщина никуда не уйдет? – В это время она не выходит… Если бы она собиралась куда нибудь, то надела бы серый костюм… Ольга была одета в темное шерстяное платье, которое было на ней утром, когда она делала покупки. Продолжая свои домашние дела, она не выпускала изо рта сигарету, как заядлый курильщик, с утра до вечера испытывающий потребность в табаке. – Она совсем не говорит! – заметил Мегрэ. – Для этого тоже еще не наступило время. Она говорит в основном по вечерам, когда все собираются вместе. Да еще изредка, когда к ней приходит Шпинат. Может, я ошибаюсь, а может, она в самом деле неравнодушна к Шпинату, самому красивому из всех… Странное бывает ощущение, когда проникаешь взглядом в незнакомую комнату к людям, которых в конце концов узнаешь по самым незначительным жестам. |
