Выйдя из проклятого зеркального кабинета, ощутил значительное облегчение. Нет, однозначно, эти зеркала — специально. Чтобы каждую минуту Координатор ощущал — следят. Следят, а ты бди. А то знаешь, что бывает…

На улице достал телефон — удобная простецкая штучка, куда симпатичней кристалла или там бабушкиной сказочной тарелочки с яблочком.

Набор номера. Гудки обрываются быстро и тревожно.

— Алло? Андрей? Завтра недалеко от того места, где ты ее нашел. В половине второго ночи. И знать ничего не хочу! Делай, что хочешь. Только мне не говори. Ты сам по себе, я сам по себе. К Координатору больше не ходи. Пустая трата времени.

Сброс.

Новый номер и новые гудки.

— Владик? Да, это Игорь. Да, давно не виделись. Ты мне нужен. Завтра к вечеру. Скажем, часиков в семь. И Костика тоже вызвони. Без всякого! Ну и что, что он в Бирме! Плевать. Завтра. В семь. У меня. Да, типа того. Да, заодно узнай, куда подевался твой постоялец. Проследить можешь? Постараешься? Отлично.

Сброс.

Ну вот. Готово. Если вам так нравится, будем играть в разведчиков и партизан. Мы любим играть в разведчиков…

И партизан.

Андрей.

Лаконичность разговора с экс-Координатором. Ничего толком, только время. И ориентировка. Черт побери, как раз тогда, когда на обычный "прыжок" сил удручающе недостает.

Краткость, неловкость телефонного разговора с нынешним Координатором Олегом.

— Господин Шаговский? Здравствуйте. Ничего определенного пока сообщить не могу, но видимого состава преступления нет. Завтра окончательно разъяснится. Впрочем, вам не строит так уж сильно рассчитывать…

— Понятно.

— Тогда у меня всё.

Ну, всё — так всё.

И что же делать?

Еще один краткий, деловитый разговор — с отцом. Отец, обложившись картами звездного неба и гороскопами, сидел в "кабинете" Андрея и созерцал не карты и гороскопы, а заоконный вечерний пейзаж.

— Пап, с расчетом времени не заморачивайся, я уже все узнал. Половина второго ночи. Лучше помоги с зарядкой амулетов. Видел, кстати, мне Эсташ прислал? Барашков?

— Да, видал. Не теряй только, везде таскай с собой. Полезная штука. — Оторвался от созерцания. Глаза у отца оказались воспаленно-красные и усталые. — Так и что ты намерен делать дальше?

— Не знаю. На Координатора надеяться бессмысленно. Пока думаю.

— Как самочувствие?

— Терпимо.

— Может, домой возвратимся уже? Может, ну его? — вдохновенно предложил. — А, Андрюш? Хватит приключений на нас с тобой? Дела заждались…

— Остался всего один день.

— Ты, главное, не дергайся, глупостей не делай. Ладно? А то…

За окном тихо и лениво вертелись последние перышки снега. Метель окончательно выдохлась, обещая теперь уже ровный, умиротворенный декабрьский морозец. Небо сделалось синим и тугим, в нем редкими пятнами бликовали звезды, а ниже ложился уже стылый туман…

Антон.

Может, зря.

Пытки запрещены Хартией баланса. Всё как положено — статья такая-то, пункт такой-то. Только очень уж происходящее напоминало пытку.

Дурную, бессмысленную пытку.

Знать бы, для кого из двоих.

Она теперь, на беду свою нормальная, не потерявшая разума Пантерка, сидит на койке. Напоминает кататоничку. Но она просто пьяна. А пьяная — беззащитна.

…Это темный обряд. Я понимаю. А ты понимаешь? Это значит, что… Подумай. Завтра придешь. Сейчас домой не возвращайся, часик посиди где-нибудь, чуть-чуть расслабься и взвесь все за и против…

— Перестань… Пожалуйста… — тоненький всхлип.