— Останьтесь, — ответил он. — Работается неважно. Может быть, поможете.

Уже одно ее присутствие помогает. Но сказать это он не мог. Теперь он больше воспринимал ее не как юриста, каким бы хорошим юристом она ни была, а как женщину.

— Все дело в Бэсе? — поинтересовалась Терри.

— Да. Такое ощущение, что он запустил цепную реакцию. В течение последнего часа я мысленно переходил от Марии к Карло, от Карло к кассете, от нее — к своей собственной грандиозной глупости. О подготовке к прениям сторон даже и не помышлял.

Терри закрыла дверь, стояла, прислонившись к ней, сжимая в руках свою черную сумочку.

— Скажите сначала, что во всем этом для вас самое плохое.

Мгновение Пэйджит молчал. Потом спросил:

— А вы любили когда-нибудь так, что душа болит?

Терри кивнула:

— Елену.

— А я так любил Карло. Когда-то любил его так, считая, что в этом спасение. — Он пожал плечами. — Но в любви нет спасения. Слишком много бед подстерегает нас.

— Вас очень беспокоит то, что будет с Карло.

— Да, что будет с Карло. Хотя, наверное, подход более эгоистичный: что будет с Карло и со мной. — Он помолчал. — Я не хочу того, что может быть. Меня по-прежнему заботит та кассета. И как могла решиться Мария, как другие люди на это решаются — раскрывать душу перед магнитофоном!

Терри смотрела на него.

— Значит, вы все еще боитесь, что они найдут ее.

— Если они продолжают искать. Это вполне в их манере.

— Они никогда не найдут кассету, Крис.

Сказала очень тихо и очень уверенно.

— Мария уничтожила ее?

— Нет. Я нашла.

Что-то в ее голосе удержало Пэйджита от дальнейших расспросов. Терри медленно достала конверт из сумочки.

Подошла к Пэйджиту и положила конверт ему на ладонь.

— Там две кассеты. Одна — Лауры Чейз, она говорит о Линдси Колдуэлл. Вторая — Марии.

Он не спускал глаз с конверта.

— Давно он у вас?

— Меньше часа. — Голос ее был спокоен. — Нашла на почте.

Пэйджит поднял взгляд:

— Мария вам сказала?

Терри покачала головой:

— Я догадалась. Убив Ренсома, Мария положила кассеты в конверт и опустила в почтовый ящик. Вот чем она занималась в коридоре.

— Значит, и здесь она лгала. — Пэйджит провел ладонью по лицу. — Если у нее достало хладнокровия сделать такое, то Бог знает, что еще она могла сделать. И лгать об этом.

Терри отошла от него, села в кресло.

— Я не должна была говорить вам. По крайней мере, сегодня.

— Вы не хотели меня чем-либо беспокоить, тем более этими кассетами. А потом совершенно справедливо рассудили, что порядочному адвокату это не помешает готовиться к схватке с обвинением.

Она подняла на него глаза:

— Хотите, чтобы я занялась этой подготовкой?

— Нет. Вы и так уже сделали более чем достаточно. — Пэйджит внезапно понял, как вял и неповоротлив сейчас его мозг: только произнеся эту фразу, он осознал, как рисковала Терри. — Вы сами взяли эти кассеты?

— Да. Есть специальная кладовая для бесхозной почты.

Пэйджит перевел взгляд с Терри на конверт, потом снова на Терри.

— Наверное, вас заставили где-то расписаться за это.

— Да.

— Значит, они могут разыскать вас.

— Думаю, да. — И голос, и взгляд ее были спокойны. — Но лучше меня, чем вас.