Пэйджит сел рядом с ней. Проговорил тихо:

— Почему вы это сделали?

— Потому что я люблю Карло. И мне нравится, какие у вас с ним отношения. Он и без того немало перенес, я не хочу, чтобы ему еще досталось.

— Но у вас своя жизнь, Терри, свои интересы. Я не хотел вовлекать вас в это.

Терри опустила взгляд:

— Понимаю, что не всегда поступаю соответственно ситуации. Но если бы речь шла о Елене и обо мне, неужели вы не сделали бы то же самое?

Пэйджит смотрел на нее — спокойный, неподвижный профиль, лицо, которому он привык верить.

— Свалите это на меня, — сказал он. — Вы передали мне кассету, за остальное не отвечаете. Вы ничего не знали о том, что я собирался делать с этим, я вам ничего не говорил. Но вы были уверены, что я сохраню их.

Терри слегка улыбнулась:

— Ничего не знала?

— Да. Это вы и должны будете сказать, если спросят. Так мне будет спокойней.

Ее улыбка погасла:

— Хорошо. Если вам так хочется.

— Мне очень этого хочется.

Некоторое время они сидели рядом: Терри смотрела в окно, Пэйджит — на конверт. Наконец она спросила:

— Можно мне помочь вам готовиться?

— Спустя некоторое время. — К нему снова вернулась уверенность. — После того, как я прослушаю эту кассету.

Она взглянула на него:

— Вы хотите это сделать? Сейчас?

— Я не могу не сделать это. Завтра, через день, но я прослушаю кассету, как бы Мария к этому ни отнеслась. — Он помолчал. — Я знаю, это нехорошо. Но она слишком часто лгала мне, слишком далеко заходила в своей лжи, чтобы меня заботило, как она к этому отнесется. А кто может поручиться, что лишь один Стайнгардт знает, что на этой кассете? Если это касается меня и наших вашингтонских дел, я должен это знать.

— Но почему именно сегодня?

— Пока не прослушаю ее, ни о чем не смогу думать.

Терри коснулась его плеча:

— Тогда я пойду. Позвоните, когда буду нужна.

Он взглянул на нее, спросил мягко:

— А если вы мне сейчас нужны?

В ее глазах читалось замешательство.

Она возразила:

— Но вы же не хотели, чтобы я знала, что вы будете делать с ними.

— Правильно. — Он посмотрел в сторону. — Но что я услышу, вы можете знать.

Терри не отрываясь смотрела на него. Спокойно спросила:

— Почему вы хотите, чтобы я осталась?

— Как я сказал, у меня на Марию обида. Но мне не хочется оставаться с этим один на один. — Пэйджит неожиданно почувствовал смущение. — Я всю свою жизнь ни в ком не искал опоры. И завтра буду таким же. Но сегодня мне нужна ваша поддержка.

Она молча кивнула. Потом вынула кассету из конверта:

— Это она.

Он встал, прошел к шкафу, достал магнитофон. Поставил его перед их креслами. Вставляя кассету, бросил беглый взгляд на Терри. Потом нажал на кнопку.

Когда Пэйджит сел рядом с Терри, Стайнгардт спросил:

— Крис знал о вашем соучастии в делах этого Джека Вудса?

Лента потрескивала. Слова Стайнгардта казались порождением бестелесного духа, это напомнило Пэйджиту, как однажды, поздно ночью, он ехал по холмам Пенсильвании, совершая каникулярное путешествие через всю страну, и единственный звук, который мог донести его радиоприемник, — отдаленный голос проповедника.

— Что вы имеете в виду? — тихо проговорила Мария.

Стайнгардт молчал, как будто в замешательстве.