Изменить размер шрифта - +
Лика обещала исправиться, но  особых  подвижек
так и не произошло.
   А в апреле девяностого - шестнадцатого, дата врезалась Родиону в  память,
словно высеченная на камне, она вдруг объявила, что уходит с радиозавода.  В
частную фирму, куда зовет подруга. В то время Родион ветретил эту новость со
всем  энтузиазмом  -  речь  шла  о  долгожданном  рынке,  оставалось  только
восхищаться, что жена опередила его на пути  к  светлому  капиталистическому
будущему...
   Года полтора ее новая работа никаких комплексов у  Родиона  не  вызывала.
Разрыв в заработке был, если вдуматься, ничтожным - Лика приносила рублей на
двадцать больше, чем он, ставший уже старшим инженером. Единственным  черным
пятном этого периода стала гибель  его  родителей.  АН-2,  вывозивший  отряд
сейсморазведки, в тумане задел  сопку  и  грохнулся  в  распадок,  никто  не
уцелел... Родион похоронил два закрытых гроба, отгоревал,  отплакал  пьяными
слезами - а через два месяца, в  достопамятные  августовские  дни  девяносто
первого, почти безвылазно торчал трое суток на шумном  митинге  у  парадного
крыльца обкома, пил  водку  с  мрачно-воодушевленными  единомышленниками  по
"Демократическому союзу", сжигал  чучело  путчиста  и  тщетно  ждал  раздачи
автоматов - все три дня ходили разговоры,  что  уже  учреждена  национальная
гвардия, куда записаны все присутствующие, и автоматы вот-вот подвезут.  Так
и не подвезли, увы. Что до Лики, она,  препоручив  Зойку  ее  юной  тетушке,
своей младшей сестренке, улетела в  Москву  по  каким-то  невероятно  важным
делам, связанным не с организацией отпора путчистам,  а  с  продажей  партии
электроники. Именно  тогда  Родион  впервые  и  осознал,  что  они  начинают
говорить на  разных  языках:  вернувшись,  она  ни  словечком  не  затронула
блистательную победу демократии, болтая лишь  о  компьютерах  с  незнакомыми
названиями, биржевых котировках, завоевании  рынка  и  дистрибьюторстве,  за
которое их фирма отчего-то ожесточенно сражалась с полудюжиной других...
   Первого января девяносто второго года для Родиона начался  период  сущего
безумия, лишь усугублявшегося с каждым месяцем.  Цены  немилосердно  рванули
правящий отныне бал новый мир, съездил в Польшу с младшей сестренкой Лики  в
качестве охранника и носильщика при группе "челноков".
   И зарекся  ездить.  Виной  всему  были  чертовы  поляки,  относившиеся  к
"челнокам", как к пустому месту - это в лучшем случае. В худшем... Не  стоит
и вспоминать. Умом он понимал, что иного отношения ждать и  не  следовало  -
разве респектабельный человек станет на  равных  разговаривать  с  торгующим
соломенными шляпками или пакистанскими свитерами  на  знаменитом  шантарском
рынке "Поле чудес"  киргизом  или  казахом?  Плевать  респектабельному,  что
торговец - интеллигент с вузовским дипломом, вполне  возможно,  демократ  со
стажем... Ныне они обитают в разных плоскостях, разговора на равных не стоит
и ждать. Так и с ним обстояло в Польше, умом-то он понимал, что  приезжающих
туда бизнесменов, писателей или журналистов встречают совершенно иначе -  но
сердцем никак не мог смириться с ролью третьесортного гастарбайтера.
Быстрый переход