– Так надо! – не вдаваясь в объяснения, ответил Хромченко на недоуменные вопросы своих подчинённых. – Раз уж так случилось, что ни один учёный или корреспондент уже не может успеть попасть в Н…ск, все, что будет происходить на конференции, должен узнать, увидеть и услышать весь мир от нас. А главное, на ней, если они того пожелают, смогут присутствовать, видимые или невидимые, и сами находящиеся в Н…ске пришельцы.

  – Если они здесь ещё.

  – Наши гости‑учёные не сомневаются в этом.

  – Но кто же будет присутствовать на конференции? – спросил Аксёнов. – Для кого она устраивается?

  – Для всех, кто пожелает, – несколько странно и непонятно ответил полковник. – Чем больше будет народа, тем лучше…

  Пресс‑конференция, на которую в Н…ск, прослышав о невероятных событиях, приехало множество народа из областного и соседних городов, должна была проходить в самом вместительном помещении города – в зрительном зале местного кинотеатра, где часто выступали приезжие театральные труппы и устраивались общегородские собрания.

  К восьми часам улица перед кинотеатром приняла непривычный для жителей вид – её битком набили автобусы и легковые машины. Перед подъездом стояли два огромных автофургона с надписями на бортах – «Радио» и «Телевидение». От второго из них протянулся по фасаду на крышу кабель к поспешно устанавливаемой телевизионной антенне, решётчатая чаша которой смотрела на невидимую простым глазом далёкую мачту областного телецентра, откуда уникальная передача пойдёт в Москву через ретрансляционный спутник. Другие кабели змеились по тротуару и через двери вестибюля проходили в зал к громоздким прожекторам. Об эти кабели часто спотыкались входившие в зал.

  Саше Кустову не полагалось присутствовать здесь, но его взял с собой сам полковник Хромченко.

  – Вы это заслужили! – сказал он.

  И заставил смущённого юношу сесть рядом с собой в первом ряду.

  Освоившись, Саша огляделся.

  Зал, хорошо ему знакомый с детства, был переполнен, а люди всё входили и входили. Где они рассчитывали найти себе место, было непонятно, но, видимо, как‑то умудрялись находить.

  – Наверное, сюда съехались все, имеющие хоть какое‑то отношение к печати и к науке, со всей нашей области, – сказал Саша.

  – Тем лучше! – улыбнулся Хромченко.

  – Почему, товарищ полковник?

  – Потому, – едва слышно ответил Хромченко, – что так нужно для выполнения задуманного.

  – Чего именно?

  – Имей терпение. – Полковник неожиданно перешёл на «ты». – Сейчас начнётся, слушай внимательно!

  На сцену, где не было привычного белого квадрата экрана, к трибуне, на которой вместо одного стояло целых четыре микрофона, поднялся московский физик.

  Тотчас же вспыхнули прожекторы, и ослепительный свет залил зал. Учёный ладонью прикрыл глаза, давая им привыкнуть к такому освещению.

  Медленно проехала по проходу между кресел тележка с телевизионной съёмочной камерой, к окуляру которой приник оператор, снимая трибуну крупным планом.

  Со всех сторон защёлкали затворы фотоаппаратов…

  – Товарищи! – начал физик.

  Его голос звучал спокойно и несколько глухо. Нелегко было говорить спокойно, зная, что происходящее здесь видят и слышат миллионы человек во всех странах мира. Сознание этого не могло оставить равнодушным никого.

  – Товарищи! Вы все знаете, что происходило в городе Н…ске и его окрестностях вчера и сегодня.