– А чей же он может быть ещё? – сердито сказал старик. – Конечно наш!

  Он вышел из машины. И бык тотчас же подошёл к нему, ткнулся мордой в плечо и замычал, точно жалуясь. В этом мычании не было ничего, даже отдалённо похожего на тот могучий и яростный рёв, которым он известил о своём появлении офицеров н…ской милиции несколько часов назад.

  – Эх ты! – сказал Степан Никифорович. – Досталось тебе, бедолага!

  Словно понимая, бык замычал снова.

  – Он, однако, голодный!

  – И вид у него скучный, – заметил Кузьминых.

  – Ещё бы!

  «Как странно, – подумал Саша, – и дед и старший лейтенант разговаривают так спокойно, буднично, точно забыли, что перед нами величайшее чудо – воскресший бык! И что причиной этого чуда является вмешательство неведомых, но, несомненно, не земных сил! А что вид у него измученный, не удивительно. Переместиться черт его знает каким образом из родного колхоза на пятнадцать километров, оказаться в незнакомом месте, внутри незнакомого дома, быть там расстрелянным, ожить и снова перенестись на пятнадцать километров – всего этого даже для быка чересчур много!»

  Вслух Саша ничего не сказал.

  Тем временем вокруг машины и приезжих собралась целая толпа. Подошёл и председатель сельсовета, кивнувший Саше, как старому знакомому.

  – Помогите нам погрузить быка на грузовик, – попросил Кузьминых. – А затем, с вашего позволения, мы пройдём в помещение сельсовета и составим акт о появлении у вас этого быка. Для этого понадобится несколько человек, свидетелей.

  – Пожалуйста! – довольно угрюмо, не проявляя ни малейшего интереса к происходящему, сказал председатель.

  У него был такой вид, словно он хотел прибавить: «И долго вы намерены продолжать все эти фокусы?»

  Саша вспомнил о звуке, которым интересовался майор, и спросил о нем председателя. Тот, очевидно, хорошо помнил утренний разговор Саши с Фёдором Седых.

  – Опять о звуке, – сказал он все так же угрюмо. – Никто не слышал никакого звука. И я тоже не слышал. Вы бы лучше объяснили народу, в чем тут дело.

  И, не ожидая ответа, повернулся спиной к приехавшим и направился к дому, где помещался сельсовет.

  – А быка надо накормить, – вслед ему сказал Степан Никифорович. – Он пришёл сюда с того света, а это далеко, однако!

  Но даже эти слова не заставили председателя обернуться…

  Так закончился день двенадцатого января, первый день н…ских событий.

  К вечеру все, кто так или иначе приняли в них непосредственное участие, оказались живыми и здоровыми там, где им и надлежало находиться. Словно ничего не произошло в этот день.

  Симментальский бык‑производитель жевал сено в своём родном стойле, точно и не он побывал на том свете и благополучно вернулся оттуда.

  Анечка пребывала под неусыпным надзором Полины Никитичны, боявшейся на минуту отпустить её от себя. «Пока не вернётся мать, – говорила старушка, – я ни на шаг не отойду от внучки».

  Родителям Анечки уже сообщили обо всем по телефону, и их возвращения в Н…ск ожидали с минуты на минуту.

  По просьбе майора из области Семён Семёнович зашёл к Болдыревым, якобы затем, чтобы ещё раз осмотреть девочку, а заодно попытался расспросить её. На его вопросы Анечка охотно ответила, что «ходила гулять далеко‑далеко, куда за ней приехала бабушка». О том, где она находилась три часа до появления в Фокино и кто надел на неё чёрную плёнку, она не знала, и было ясно, что вопросов об этом девочка попросту не понимает.