– Ну, с божьей помощью. – И все дружно перекрестились, за исключением пациента, который уже надышался хлороформа и впал в наркоз.

Поначалу все шло без особых приключений. Но вот когда добрались до двенадцатиперстной кишки, и Моровский нашел место прободения, тут и поперло. Уж не знаю, зацепил ли граф сосудик, или он просто ждал своей очереди, разъеденный процессом, но алый фонтанчик артериальной крови мы получили.

– Чего ждем, ветеринары? Срочно перевязываем! Бегом! – придал я правильный вектор движения операционной бригаде.

– Никак не найду, откуда кровит, – сообщил мне поляк.

Кровит? Да тут хлещет! Сам знаю, что там в складках, попробуй найти, но можно ведь более крупную ветку зажимом временно перекрыть. Наконец нашли, перевязали. М да, случись с ним такое дома, похоронили бы в считаные минуты. Так что повезло мужику с прободением, можно сказать.

– Салфетки, и перемываться всем, – скомандовал я банде мясников, еще пять минут назад бывших бригадой хирургов. – Санитара срочно, пол протереть. Не хватало только, чтобы кто нибудь поскользнулся и упал.

Вернулись, сняли салфетки, которыми прикрывали операционное поле. Моровский сказал:

– Мы продолжаем.

Надо, конечно, ввести более продвинутый вариант? Когда там Селлан Джонс свою операцию сделал с тампонадой язвы большим сальником? Году в тридцатом, наверное. Ну вот, значит, на треть века опередим. Будет операция Моровского. Пусть погреется в лучах славы. У меня тут все легендами станут, это я им обеспечу.

* * *

На утреннюю конференцию явился в разбитом состоянии. Ночью меня измучила Вика – все никак не могла насытиться. И откуда только в ней это? Еще полгода назад стеснялась всего, пугалась, а тут и так давай, и вот так попробуем. Впрочем, сам виноват. Обучил всему, а девушка, что называется, вошла во вкус. И вот мы развлекаемся, значит, а я все думаю про то, как сюда врывается «теща» – Елена Константиновна. Вот ей будет весело наблюдать дочку с ногами на моих плечах. И только под утро Виктория догадалась мне сказать, что маман то на богомолье уехала. Именно поэтому дочка оказалась такой смелой. Кот из дома – мыши в пляс.

– А ты такой ненасытный! – Под утро мне достался еще один страстный поцелуй, крепкие обнимашки счастливой девушки.

А я так долго продержался, ибо не мог никак выкинуть из головы ситуацию с князьями. Которые настолько «великие», что готовы выстраивать жизнь окружающих людей под себя – кому с кем спать, кому с кем размножаться…

В итоге на конференции сидел просто никакой, глаза красные, как у вампира, рукой то и дело прикрываю рот, чтобы не зевать на подчиненных. Чтобы никто лишнего не вообразил, начал собрание с наезда.

– Вацлав Адамович! Где сводные сведения о майских пациентах клиники?! Уже неделя прошла, а отчета у меня как не было, так и нет!

Поляк растерялся, встал, начал оправдываться. Я его сразу оборвал:

– Господа! Это всех касается. У нас на носу открытие еще двух подстанций. Есть немалые шансы, что город… – тут я споткнулся, не зная, как подать новость, – возьмет клинику на свой кошт.

Господа резко оживились. То, что мы можем стать полугосударственным предприятием, всем было бальзамом на душу. Не надо волноваться, что выставят за дверь, дополнительные выплаты к окладам. Я оглядел зал. «Господ» в нем прилично так прибавилось. Моровский нанял еще четырех врачей, девятерых фельдшеров из студентов. Плюс новые медсестры, работники аптеки. На конференции ходили и девушки из лаборатории Славки Антонова – поднабраться опыта и знаний. Ну и глазки построить врачам. Я не препятствовал. Но в целом уже тридцать с лишним сотрудников. Не все имена даже успеваю запоминать.