Замечательный специалист. Если вы говорите, что такие правила есть, спорить не буду – трудно уследить за всеми регулирующими документами. Как вы знаете, я отсутствовал более полугода, мог что то и пропустить. Но какое отношение имеет охранное отделение к микробиологии? Я теряюсь в догадках.
– Мы ко всему имеем отношение, – улыбнулся мой визави. – Не подольете кипяточку? Чай у вас хороший. Не подскажете, что за сорт? Куплю себе.
– Английский. Сорт «цейлонский», жестянка красная с моряком. Да я вам пришлю, если понравился. Не сочтите за попытку подкупа.
– Не сочту, – засмеялся Зубатов. – Так вот, о тех самых правилах. Есть сведения, что у вас в лаборатории их грубо нарушают. Работают с возбудителем pestis.
Странное дело, почему он чуму на латыни назвал? Издержки образования? Или отголоски магического мышления? Пока не назовешь, не появится? И зачем вообще этим занимается? Из за присутствия в городе высших лиц? Обычно для такого санитарного инспектора достаточно.
– Но вы не верите в это, – ответил я. Вроде получилось спокойно.
– Откуда такой вывод?
– Верили бы – уже ходили с обыском.
Мы посмаковали чай, Зубатов взял баранку, повертел в руках, отложил прочь. Достал из портфеля бумагу, непроливайку с пером.
– С обыском, не обыском... Но хотел бы получить письменное объяснения зачем вам нужны образцы чумы в клинике. Поймите меня правильно. Вы являетесь лейб медиком, тесно общаетесь с Великим князем. А теперь уже и с Его величеством. Да, да, слышал про афронт французского посланника... Так что...
Зубатов улыбнулся, подвинул чай прочь, окунул перо в чернильницу.
– Итак?
Пришлось рассказывать о пенициллине. Даже открыл сейф, показал склянку с желтым порошком.
– ... он еще крайне нестабилен, никак не можем подобрать культуру для промышленного производства. Есть только пробные партии.
Начальник охранки повертел бутылочку в руках, в удивлении покачал головой.
– И эта панацея лечит все болезни?
– Не все, но многие. Мы хотели проверить действие на чумной палочке. Просто не успели. Сей же час распоряжусь отправить образцы обратно в университетскую лабораторию.
Зубатов принялся что то быстро писать, с усмешкой поглядывая на меня. Я же нацепил на лицо покер фейс, занялся чаем. Хрен ему, а не признания в нашей «аварии». Неизвестно еще куда эта бумага уйдет, и кто меня ею будет плющить.
– Особого криминала я тут не вижу, – спустя пять минут Сергей Васильевич закончил строчить, подвинул ко мне бумагу с заголовком «Объяснительная записка». – Читайте, подписывайте. И постарайтесь больше не нарушать правила. А тем паче не давать в газеты объявления о розыске родителей пропавших детей.
Я погрузился в чтение бумаги, потом подписал ее, не забыв прочерком закрыть пустое пространство. Знаем, плавали...
Этот шаг здорово повеселил Зубатова, он начал собираться, попутно меня просвещая:
– Хоть не напрасно приехал – хороший чай люблю. Кстати, а вы знали, Евгений Александрович, почему именно с иностранными посланниками дуэлировать запрещено?
– Не ет, – помотал головой я.
– Тем самым вы вроде как войну объявляете. А мы с Францией дружить хотим!
– И про это знаете?
– Так Москва – город маленький, тут слухи мигом разносятся. К тому же вы для меня человек не чужой, переживаю за вас, так что, как доктора говорят, держу руку на пульсе.
Я тихонько скрипнул зубами. Меня пасут и даже не скрывают это. Ладно, хорошо хоть вежливо все и с реверансами. Ну и я, конечно, с этой пестис подставился. Точнее меня подставили. «Чума на оба ваших дома» – Славки и Вики!
***
Только и счастья, что пока мы пили чай, казачки, кстати, очень вежливо, без нагаек и наездом лошадьми, втолковали собравшимся, что здесь им не там, и нечего тут водку пьянствовать да беспорядки нарушать. |